Охота на Голема

— Что случилось? — спросила Жаклин, подходя ближе и обращаясь ко всем и ни к кому. Ей ответили сразу несколько человек, стоявших с краю и не принимавших участие в потасовке с жандармами.

— Как, вы еще не знаете, гражданка?!

— Только что, буквально несколько минут назад…

— …Убили Друга Народа!

— Его зарезала проклятая аристократка!

— Да будь она проклята! Если бы не жандармы, ее бы разорвали на месте!

— Ну, ничего, голову с плеч теперь ей сбреют!

— Мало! Слишком быстро!

Люди как будто получили возможность выговориться — и вовсю пользовались этой возможностью.

Жаклин, похолодев, вспомнила вчерашнюю встречу. Убит Друг Народа! Один из самых кровожадных вождей — даже она, не вдававшаяся в тонкости политики, прекрасно это понимала! И значит…

— Говорите, аристократка? — обратилась она к человеку, одетому как мастеровой, стоявшему ближе всего.

— Да кто ж еще она будет?! Только такая тварь и могла. Да сами на нее поглядите!

Как раз в этот момент жандармам окончательно удалось совладать с толпой и отбить жертву народного гнева. Женщина, убившая Друга Народа, была растрепана, похоже, «революционные гражданки» успели расцарапать ей лицо, пока их увещевали жандармы — но не узнать свою вчерашнюю гостью Жаклин не могла.

«Вот, значит, как… — с ужасом думала она, видя, как женщину уводят, оттесняя от разъяренной толпы, — выходит, я была соучастницей. Но никто об этом не знает? Или — нет?!»

Она была готова со всех ног бежать к Терезе Буиссон, просить, чтобы та держала рот на замке. Но сейчас же Жаклин поняла, что тут никакие просьбы не будут нужны — Терезе и самой совсем не нужно соучастие.

— Друга Народа убили. Что же теперь станет? — вполне серьезно спросил молодой человек, стоявший рядом с ней.

По лицу парня было видно, что он вот-вот готов разрыдаться.

— Ты прекрати такие разговоры, — строго сказал его приятель чуть постарше. — Республика выживет, она покарает убийцу. И тех, кто ее вдохновлял — тоже!

Жаклин смотрела на все это, не зная, что и думать. Видимо, ее лицо приняло совершенно растерянное выражение.

— О, вот и вы! Я знала, гражданка, что мы с вами еще свидимся! — А вот от обладательницы этого голоса гадалке захотелось бежать, причем немедленно. — Жаль, что мы с вами не оказались поближе, а то эти клуши только и способны, что царапаться! — с презрением сказала та самая ряженая «добродетельная домохозяйка», которая не раз являлась Жаклин в кошмарных снах. Теперь она была одета еще хуже — едва ли не в какое-то вретище, — и смотрела на Жаклин вполне безумными глазами.

— О, я знаю, что мы с вами на пару ее бы просто разорвали, — продолжала ряженая.

Жаклин хотела промолчать, но невольно, словно бы язык ей не подчинялся, пробормотала:

— Убийцу покарает суд.

— Именно, — поддакнула «домохозяйка», чьи седые или же просто выбеленные пряди выбились из-под чепца. — Именно — ее покарает революция. И ее, и всех, кто оказывал ей хоть какое-то содействие. — Она заговорщически подмигнула Жаклин, да так, что у той по спине пробежали мурашки. — Завтра ее осудят, послезавтра — всё! — она провела рукой по горлу. — А будете ли вы присутствовать на казни? — поинтересовалась она.

Ответ Жаклин оказался почти нечленораздельным — вроде «не решила пока».

— А вы, милочка, возьмите, да и придите, — улыбнулась ей ведьма. — У нас там отличная компания подобралась! Уже многих в небытие проводили! Или вы так не считаете и верите в бога? — Она рассмеялась.

Жаклин кивнула, намереваясь уйти. Да и толпа начала редеть — многие отправились к тюрьме, требовать немедленной и жестокой расправы над убийцей Друга Народа.

— Приходите! — закричала ей вслед ведьма. — Там будет интересно!

«Откуда она могла знать? Откуда?!» — стучало в голове Жаклин, когда она шла домой. И кто она, эта странная женщина во вретище, с голосом, который можно было бы даже назвать красивым, говорящая так, как не может говорить простая парижская домохозяйка? Почему она запомнила Жаклин? Что она еще знает? Неужели прослышала о вчерашней встрече с этой убийцей? От кого?

Ответов на эти вопросы не находилось. Жаклин было бы проще предположить, что безумная старуха (а может, и не такая уж старуха) просто читает ее мысли. О том, что подобное может быть, Жаклин слышала от своей матери, когда та учила ее гадательному ремеслу. Но сама она ни с чем подобным не сталкивалась.

Она вернулась домой, тщательно заперла дверь — после начала революции воры и грабители в Париже расплодились в невероятном числе, никакая гильотина не помогала — да и не тащили их на эшафот. Потом, сев в кресло, глубоко задумалась. Эта безумная знает ее в лицо. Возможно, знает о ней гораздо больше. Но, вроде бы, проявляет дружелюбие. Почему?

Зачем ей нужна гадалка?

Была ли сегодняшняя встреча случайностью?