Охота на изюбря

К чести Лучкова следует сказать, что он не злоупотреблял услугами человека, ставшего вожаком одного из крупнейших московских преступных сообществ, а контакты свои с ним хранил в строжайшей тайне. У Лучкова хватало старых знакомых в ФСБ, чтобы при нужде улаживать конфликты с помощью легальных силовых структур.

Единственным крупным исключением стал 1995 год, когда банк «Ивеко» влез в золотодобычу, наступив на хвост измайловской преступной группировке. Те дико обиделись, заявив, что банк раззявил хлебало на чужой кусок. Тогда, по указанию Иннокентия Михайловича, Коваль тоже неожиданно сцепился с измайловскими. Захлопали выстрелы, началась война, измайловским стало не до банка. В случившейся мясорубке никто не разглядел руки Лучкова.

Лучков вызвал Коваля на встречу. Они не виделись почти шесть месяцев – бывший агент и бывший кагэбешник, оба постаревшие и погрузневшие, в отлично сшитых костюмах. Соображения Лучкова были просты – он заявил, что Заславского надо переориентировать с гарантий, выданных областным бюджетом, на гарантии, выданные фирмой «АМК-инвест». Коваль подумал и сказал, что это небезопасно, так как областной бюджет мог прогарантировать что угодно, даже кредит под проект добычи изюма из булочек, а Дима Неклясов, глава «АМК-инвеста», мог перепугаться.

– Пусть пообещает Неклясову десять процентов отката, – сказал Лучков.

К этому времени в голове бывшего кагэбешника сформировался вполне разумный план, и поскольку этот план был выдуман чекистом, а не коммерсантом, он по самой своей природе был не бизнес-стратегией, а оперативной игрой. Если комбинат нельзя обанкротить, значит, надо поставить Извольского в такое положение, что он сам захочет продать акции. Так как опыт показал, что в критической ситуации Извольский готов скорее продать акции самым настоящим ворам, нежели банку «Ивеко», – значит, надо поставить Извольского в такое положение, чтобы он не знал, кому продает акции. Как это сделать? Очень просто. Для этого надо, чтобы имущество «АМК-инвеста» оказалось под угрозой ареста. Каким образом? За счет гарантии, выданной по мошенническому контракту, по которому Извольский заведомо не захочет платить.

Собственно, вся прелесть ситуации была в том, что главную работу, мошенническую по существу и безупречную по форме, Извольский проделывал за банк. Банку оставалось только поменять состав учредителей тех фирмочек, которым сливались акции. Мало этого – банк получал акции практически бесплатно. Потому что на оплату Заславскому и долголаптевским браткам шли не собственные деньги «Ивеко», а украденные восемнадцать миллионов «Росторгбанка». При этом часть денег неизбежно доставалась самому автору гениального плана Иннокентию Лучкову, что лично ему было очень приятно.

Подобный план требовал двух вещей. Во-первых, с самого начала было ясно, что Извольского придется убить. Не сразу. После того, как он отдаст распоряжение о переводе акций. Но убивать надо было обязательно, иначе вместо тихой продажи комбината был неизбежен громкий скандал.

Во-вторых, требовалось содействие главы «АМК-инвеста», Димы Неклясова. Тут дело обстояло сложнее: крестник ахтарского хана мог не захотеть предавать босса.

По счастью, Коля Заславский, соответствующим образом обработанный, повел себя очень тонко. Пришел к Неклясову: показал кредиты, выданные под гарантию области. Посетовал, что теперь, когда областной бюджет в страшной заднице, банк кредит выдавать отказывается, а между тем бабки на нем можно было бы рубить сумасшедшие. Почему бы, мол, «АМК-инвесту» не выступить гарантом, вполне официально, за три процента от стоимости кредита? А еще пять процентов могли бы попасть в карман самому Неклясову.

Два против одного было за то, что Неклясов пошлет Заславского, – но юный директор «АМК-инвеста» неожиданно согласился. Теперь Неклясов с Заславским стали друзьями. Вместе выезжали на природу, вместе – в баню. В бане оказались кинокамеры, а за радушно накрытой поляной – люди из «Ивеко». Неклясова, разумеется, сняли на пленку.

То, что кинокамера зафиксировала художества Неклясова с девицами, разумеется, не стоило ни гроша. Неклясов – не чиновник, пошлите Извольскому такую пленку, и он даже смотреть ее не станет. Дело было в другом: пьяный Неклясов, аккуратно подзуживаемый Лосем и ребятами из «Ивеко», ругал Извольского – остроумно и безжалостно. Иннокентий Михайлович даже подивился, как устроены мозги у этого молодого человека. Его взяли из грязи, обогрели, вытерли сопли, а он вместо благодарности рассказывает, что Извольский – импотент. Наделавшая на заводе шухеру история о трех секретаршах была изложена пьяным Димочкой в гримасах и лицах.

Кроме того, Неклясов, стараясь поразить новых друзей собственной осведомленностью, выболтал кое-какие вещи об организации финансовых потоков завода, которые ни под каким соусом не полагалось выбалтывать.