Охота на канцлера

«Надо бы назвать Варшаву „Сексуальной столицей Европы“», — улыбаясь, подумал Кюнхакль и поудобнее устроился в кресле. Самолет совершит посадку в аэропорту «Окенце» через каких-нибудь пару минут.

Раньше аэробус «А-300-600» обслуживали два пилота. Но после нескольких лет успешной эксплуатации этих машин руководство авиакомпании решило, что держать второго пилота — значит, расходовать деньги попусту. Совершенная электроника полностью брала на себя заботу о взлете и посадке аэробуса и уверенно пилотировала его в воздухе. Кюнхакль не без оснований опасался, что на каком-то этапе руководство «Люфтганзы» сочтет и его присутствие в кабине излишним.

Обширный грузовой отсек аэробуса был заставлен наполовину коробками с живыми цветами, наполовину — банками с маслом для двигателей и роторов турбин. Кюнхакль надеялся, что ему удастся быстро оформить сопроводительные документы и менее чем через полчаса появиться в одном из ресторанов на хорошо ему известной Кролевской улице.

* * *

Салон самолета опустел. Расточая направо и налево обворожительные улыбки, Анна протолкалась сквозь толпу спешивших к выходу пассажиров и остановилась возле Леха. Он по-прежнему сидел на одном из задних сидений «Боинга».

— На летном поле стоят… — деревянным голосом начала Анна.

Лех оборвал ее коротким:

— Уже видел…

— Что же делать? — прошептала стюардесса. Сейчас она походила на блондинку кисти Пальма Веккьо, которую Лех видел в Национальной галерее в Лондоне.

— Ничего, — усмехнулся поляк. — Готовиться к следствию, суду и заключению в тюрьму.

* * *

— Что за черт! — прошептал Хорст Кюнхакль, с ужасом наблюдая за тем, как аэробус, внезапно изменив курс, начинает круто пикировать на летное поле в районе пассажирских терминалов. Он схватился за рукоять управления, резко потянул на себя. Однако это не оказало никакого воздействия на траекторию полета самолета. Наоборот, она стала еще круче. Серые плиты взлетно-посадочных полос «Окенце» неумолимо приближались. Вскоре Кюнхакль мог уже различить зазоры между ними.

Его плечи ссутулились, голова поникла. Что бы пилот ни делал, он был не в силах предотвратить гибель самолета. Совершенная электронная система управления и навигации позволяла пилоту отдыхать, летая на «Аэробусе». Но она же делала его абсолютно беспомощным в случае отказа компьютерных систем. На ручное управление перейти было невозможно.

В последнюю секунду Хорст вспомнил, что говорил ему и другим пилотам грузовых лайнеров «Люфтганзы» инструктор на курсах повышения квалификации в Дюссельдорфе полтора года назад: «Шанс выхода аэробуса из строя — один из сотни тысяч». Что ж, судьбе угодно именно на нем проверить эту математическую закономерность…

* * *

— Погоди, — вдруг яростно прошептал Лех.

Стиснув зубы, он ринулся вслед за последней пассажиркой, покидавшей салон лайнера. Террорист настиг ее, когда Вера Наумова уже перенесла ногу в дорогой красной туфле через порожек самолета, готовясь ступить на трап.

— Обожди, красотка! — с деревянной улыбкой сказал Мазовецкий, стискивая локоть пассажирки. В спину Веры уткнулось тупое дуло пистолета, и она покрылась холодным потом.

— Мы еще поглядим, как запоют эти подонки, когда увидят, что взяли заложницу! — криво улыбнулся Мазовецкий. Его глаза сверкнули: — Тем более такую красивую!

Вера умоляюще взглянула на стюардессу, но та пустыми глазами смотрела мимо нее. Ей было не до сантиментов. Инстинкт самосохранения в этот критический момент сработал у Леха. Требовалось напрячь все силы, как духовные, так и физические, чтобы продумать, как попытаться реализовать этот ничтожный в последнее мгновение подвернувшийся шанс вырваться из глухого тупика.

В эту секунду трап задрожал от топота десятков ног. Бойцы отряда особого назначения рвались на штурм лайнера.

Неожиданно уши Леха заложило от страшного грохота. «Боинг» дернулся в сторону и с обломленным крылом повалился на бок. На Леха и Анну, отброшенных к иллюминаторам, посыпались пластмассовые детали обшивки салона. От ядовитого серого дыма горло раздирало словно наждаком.

— Где… «стингер»? — прохрипел Лех.

Анна уставилась на него безумными глазами. До нее не доходил смысл вопроса.

— Куда ты положила «стингер»? — настойчиво повторял Лех.

— Рядом с дверью, — выдавила Анна.

Лех с трудом поднялся, перешагнул через распростертую без каких-либо признаков жизни на полу Веру и заковылял к двери. Неожиданно прогремел мощный взрыв. Корпус сильно тряхнуло, Лех потерял равновесие и упал на пол. Он сильно кашлял — с каждой минутой дышать становилось все труднее.

— Подожди! — послышался сзади истошный крик Анны.

Она рвалась вслед за Лехом.

— Не бросай меня!

Но поляк даже не оглянулся. Он подсознательно чувствовал: вызванные взрывом всеобщие суматоха и растерянность — его единственный шанс на спасение.

— Не оставляй меня одну! — молила Анна.

Но для Леха не существовало сейчас ничего, кроме «стингера», до которого он должен был во что бы то ни стало доползти.