Охота на канцлера

Кунигунда кивнула. В прихожей майор накинул на плечи женщины норковую шубу. Министерша мельком взглянула на свое отражение в зеркале и, спустившись по нешироким каменным ступенькам крыльца дома, унаследованного майором от деда, богатого владельца пивоварен, подошла к «БМВ» Эрика.

Прошуршав шинами по усыпанным гравием дорожкам сада, «БМВ» выехал на идеально ровную дорогу, проходившую через центр застроенного богатыми виллами района, и помчался по направлению к городу.

Стекла автомобиля были покрыты специальным составом и казались снаружи непрозрачными. Эрик и Кунигунда ревниво оберегали тайну своей связи.

Подъехав к парку Рейнгартен, Мюллер заметил оранжевый мусоровоз, который медленно проезжал через ворота в чугунной ограде. Он прибавил скорость и нагнал неповоротливый автомобиль. Затем вслед за ним поехал по направлению к модернистскому зданию Музея Людвига.

За пятьсот метров до здания музея дорога стала значительно шире. Мюллеру удалось пристроиться слева от мусоровоза. Огромный автомобиль полностью закрыл корпус юркого «БМВ».

— Твой шофер нас ни за что не заметит, — усмехнулся майор.

Кунигунда пропустила его реплику мимо ушей. Она думала о чем-то своем.

— Ну, вот мы и приехали, — проговорил майор, остановившись у низкой двери с табличкой «Служебный вход».

Кунигунда очнулась и глубоко вздохнула.

— Когда мы встретимся снова?

— Я тебе позвоню, — пообещал майор.

— До свидания, любимый, — чмокнула его в щеку жена фон Мольтке и скрылась за дверью служебного входа.

Мюллер развернулся и поехал назад. По пути он несколько раз довольно улыбнулся. День выдался удачным. Он узнал много нового о мыслях и поступках фон Мольтке.

Подъезжая к дому, Мюллер помрачнел, предчувствуя, что именно сейчас у него начнется настоящая работа. Предстоит вспомнить все самое важное, о чем шептала ему Кунигунда в промежутках между поцелуями и любовными судорогами, когда с ее губ срывались лишь стоны и неразборчивые восклицания. Потом надо все толково изложить на бумаге. «А Роммель опять доймет меня своими придирками, — тоскливо подумал Мюллер, заглушая мотор „БМВ“. — Господи! Как будто он сам развлекает в постели эту прекрасную даму!»

* * *

Постояв три минуты перед картиной русской художницы Татьяны Назаренко «Сентябрь в Одессе», Кунигунда направилась к выходу.

Читавший газету шофер выскочил из черного «мерседеса» и, услужливо изогнувшись, распахнул дверцу. Вежливо спросил:

— Как вам понравилась выставка?

— Очень интересно. Жаль, что вы не пошли со мной…

— К сожалению, не могу, — вздохнул шофер, ловко лавируя в потоке машин. — Служба. Целый день прикован к рулю…

— Сходите в Музей Людвига в воскресенье. Лучше всего с детьми, — посоветовала Кунигунда и уткнулась носом в мягкий мех норки.

Не успела она отдать шубу горничной, как зазвонил телефон. Отто сообщал, что сегодня уйдет с работы пораньше.

— Я буду ждать тебя, дорогой, — пообещала Кунигунда.

Германия (остров Фер)

После вкусного ужина: бифштекс, жюльен из грибов, французские сыры с плесенью и несколько рюмок греческой «Метаксы» супруги фон Мольтке прошли в гостиную.

Отто сел рядом с Кунигундой и нежно коснулся рукой ее узкой ладони.

— Знаешь, после того, как я последовал твоему совету и стал чаще бывать дома, не особенно задерживаясь на работе, словно начал жить по-новому.

— Ах, Отто, я всегда говорила, что работа — твое призвание и одновременно погибель. Мне тоже очень приятно, что мы наконец-то можем спокойно посидеть друг подле друга и поговорить о том, что интересует нас обоих…

Глаза Отто фон Мольтке загорелись.

— Знаешь, Куни, я часто вспоминаю первые после нашей свадьбы годы. Тогда мы были по-настоящему счастливы!

— Да. Мы могли почти безраздельно принадлежать друг другу, — подтвердила Кунигунда.

Фон Мольтке вскочил на ноги, взволнованно прошелся взад-вперед по гостиной.

— Куни! Мне кажется, что еще ничего не потеряно. Мы сможем возродить то, что олицетворяло для нас счастье!

— Ты уверен в этом?

Взор женщины затуманился.

— Уверен ли? — вскричал Отто. — Да я готов прямо сейчас доказать тебе, что все будет так, как я сказал!

Он подошел к Кунигунде и принялся осыпать ее лицо и шею поцелуями. Они очутились в объятиях друг друга.

— Пожалуйста, никогда не оставляй меня, Куни, — прошептал Отто.

Кунигунда еще крепче прижала мужа к себе и ласково ответила:

— Я никогда не оставлю тебя, дорогой!

Англия (Лондон)

Осторожно положив телефонную трубку на рычаг, Соломон Гинзбург вытер платком вспотевший лоб.

— От телефонных разговоров устаешь не меньше, чем от самой тяжелой физической работы! — пожаловался он Вере.

— Это что, камешек в мой огород? — спросила циркачка, натирая канифолью подошвы своих черных сапог из мягкой кожи.