Охота на Химеру

Когда Белугин увел Вадима, Виктор остался стоять, прислонившись к стене. Он ничего не мог — просто бездумно смотрел перед собой. Неужели он никак не мог это предотвратить? Почему он сразу не поинтересовался где Вадим, чем занят? Нет, он болтал с Зориным, потом смотрел за попыткой взорвать здание… Почему его не насторожило отсутствие Вадима?

Он пытался понять, что чувствует и не мог… Боль… Нет, даже не боль… Словно у него забрали часть души и теперь на этом месте образовалась сосущая пустота. Тиль больше нет…

Наконец, он взял себя в руки. Во всяком случае, он определил себе цель. Месть. И тут до него дошло, что он больше не представляет ценности — теперь, когда Химеры и Феникса больше не существовало, он никого не интересовал. Обдумав ситуацию еще раз, он принял решение — он знал, кто выслушает его, и если и не сможет помощь — то, во всяком случае, попытается.

Зорин курил, стоя у окна. Когда Виктор предложил прогуляться перед сном, тот молча кивнул, и они направились к выходу. Едва они вышли на порог, как тот обернулся к нему и негромко произнес:

— Что случилось? На тебе лица нет.

— Катя… Она…Они убили ее.

Он говорил, почти не видя окаменевшего лица Дмитрия, говорил, не ощущая ни малейшего облегчения — только опустошение. Он хотел мстить — но знал, что это тоже не принесет ему свободы. Но просто опустить руки он тоже не мог…

Зорин дослушал до конца, потом ненадолго задумался:

— Единственное, что я скажу — ты поспешил. У тебя нет никаких доказательств смерти Кати. И первым делом надо убедиться именно в этом…

Тишину разорвал громкий треск выстрела. На мгновенье они замерли, а потом Зорин побежал в ту сторону, откуда донесся звук. Виктор мчался за ним следом, не замечая хлеставших по лицу веток, а в душе медленно загорелся крохотный огонек надежды. Возможно, именно потому, что ему до безумия хотелось поверить в невозможное.

Глава 19

Столица, частный санаторий, 27 августа. Зварыгин.

Зварыгин вышел наружу и вдохнул прохладный ночной воздух. Простояв немного на пороге, спустился по ступенькам и пошел по одной из дорожек парка. Направление его не интересовало — он просто не мог стоять на месте. Опавшие листья негромко шуршали под ногами.

Он не мог описать то, что чувствовал, но знал одно — безразличие ушло навсегда. Но самообладание никуда не делось — оно всего лишь на время отступило, когда он услышал сказанное Вадимом. Слишком острой была боль, слишком неожиданным всплеск эмоций. Он привык жить под защитой оглушающего равнодушия — но его больше не существовало. Он снова чувствовал боль… Но одновременно — многое другое. И к этому нужно было привыкнуть. Привыкнуть снова.

Как ни странно, он не винил Вадима — тот поступил, исходя из логики и целесообразности. А вот его потеря самоконтроля просто недопустима. И как же он раньше не заметил, что с ним творится? Почему упустил момент, когда еще мог управлять своими эмоциями?

Химера была наваждением — объяснить те чувства, что она пробуждала в нем, было невозможно. Но Химеры больше не было. И надо было жить дальше. Он знал, что боль постепенно пройдет — и на ее смену придет глухая тоска. И знал, что никогда не сможет забыть ее лица.

Дорожка привела его к фонтану, который вместо воды был засыпан осенними листьями. Остановившись, он уже вполне владел собой — все эмоции находились под контролем. Следовало наметить план действий, в первую очередь убедиться в гибели Феникса. Убрать поставленные им ловушки. Возможно, обезвредить бомбу — если Феникс мертв, взрыв здания терял смысл. Работа всегда помогала ему справляться с собой — поможет и сейчас.

Внезапно он замер, насторожившись — сзади послышались шаги, причем шагающий явно старался их приглушить, не понимая, что этим сам себя выдает. «Так–так, и кому это я понадобился?» — Зварыгин напрягся, готовясь действовать. Шаги остановились, и его мгновенно резануло чувство опасности, настолько острое, что он упал на землю, действуя чисто инстинктивно. Звук выстрела донесся словно с запозданием, он откатился в сторону, уходя их под обстрела, но в него больше не стреляли — человек убегал. Напрасно — он уже был на ногах и, вытащив пистолет, бросился в погоню. Верней, попытался броситься, потому что с совершенно другой стороны на него напал еще один человек и одним ловким ударом выбил пистолет из руки.

Этот драться умел. Мгновенно ушел от его удара, а потом едва не выбил из него дух. Только то, что сам он регулярно тренировался, поддерживая себя в форме, позволило ему уклониться. Кто–то еще ломился сквозь кусты. До него донесся приглушенный голос Виктора:

— Ей, что тут происходит? Дим?

Поняв, кто его противник, Зварыгин отскочил подальше и выругался — драгоценное время было потеряно. Зорин тоже остановился, явно узнав его по голосу.

— Что тут произошло?

— В меня стреляли, — он достал небольшой фонарик, осмотрел траву и поднял пистолет. — Вы вмешались как раз вовремя, чтобы позволить убийце удрать.