Охота на Князя Тьмы (СИ)

— Модест Давидыч, предобрейший, спасайте! Вся надежда только на вас, — она снова всхлипнула и перевела на меня тоскливый взгляд. — Сонечка ударилась головой и теперь совсем ничего не помнит.

— Эка напасть! — покачал головой мужчина. Сев рядом со мной, он махнул рукой в сторону присутствующих. — Господа, вы не могли бы оставить нас с Софьей Алексевной наедине. Инесса Ивановна, вам, как ближайшей родственнице, можно остаться.

И минуты не прошло, как комната опустела. Последним выходил граф, который, отвесив нам со старушкой поклон, прикрыл за собой дверь.

Модест Давидович поднялся, распахнул окно и кислорода стало в разы больше. Я, наконец, смогла вздохнуть полной грудью.

— Откройте рот, милочка, — попросил врач и принялся изучать его содержимое.

Следом начал ощупывать шишку на голове. Шею. Оттягивать веки. Спрашивать, где болит. Затем поднялся, подошел к столу, вытащил из саквояжа продолговатую трубку. И только когда он приложил один конец к моей груди, а ко второму прислонился ухом и попросил задержать дыхание, до меня дошло — это что-то вроде стетоскопа.

Закончив, он почесал нос и вздохнул.

— Что последнее вы помните, дитя мое?

Вонючая парадная? Выстрел? Думаю, этого ему знать ни к чему.

Я развела руками.

— Ничего.

— А как вас величать?

— София Леденцова, — произнесла я на автомате и встрепенулась. Имена с двойником у нас может и схожие, но фамилии?

— Вспомнила! — воскликнула все это время сидевшая как мышка «тетушка» и захлопала в ладоши.

Так, кажется я точно в параллельной реальности.

— А Инессу Ивановну помните? Или меня? — я отрицательно качнула головой. — Да, дела… Меня зовут Модест Давидович Клюшнер. Ваш участковый врач. А у вас, милая, то, что мы в медицинских кругах зовем ретроградной амнезией. Потеря памяти по причине удара головой.

Старушка громко охнула и прижала ладони к губам.

— Модест Давидович, а как эту амне́зию лечить? — срывающимся шёпотом уточнила она.

— К моему глубокому сожалению, Инесса Ивановна, только временем, — развел руками врач. Затем поднялся и положил стетоскоп обратно в саквояж. — Мои рекомендации для вас Сонечка — не трудить голову и побольше отдыхать. Гостей не принимать. Первые два дня лежать в темной комнате, не шевелясь. При головных болях — прикладывайте ко лбу холодные компрессы. Вам, Инесса Ивановна, надобно рассказывать обо всем, об чем ваша племянница позабыла. Так памяти легче вернуться. А я откланиваюсь, пролетка на улице ждет. Ежели что, присылайте Тишку — мигом обернусь.

— Да куда ж вы в такой мороз и без согреву? — всплеснула руками старушка, и повернулась к закрытой двери. — Глаша, настойку можжевеловую неси.

— Да будет вам, милейшая, — покраснел врач, но уходить не торопился. Дождался, когда в комнату влетит запыхавшаяся девушка с подносом в руках, схватил стоящую на нем рюмку с прозрачной жидкостью и опрокинул ее в рот. Затем громко ухнул, поморщился и занюхал увесистым кулаком. — Эх, хорошо пошла, родимая! Благодарствую, Инесса Ивановна.

— Глаша, проводи дорогого Модеста Давидыча, — наказала старушка. — И скажи гостям, что мы с Сонечкой премного извиняемся, но сейчас ей надобен полный покой.

— Будет исполнено, барыня.

Как только мы остались в комнате одни, «тетушка» замялась у дверей.

— Тебе бы подремать, Сонечка.

— Я еще не хочу, — я потерла зудящую шишку и положила голову на мягкий подлокотник кушетки. — Но вы могли бы ответить на несколько моих вопросов.

Кивнув, она придвинула к кушетке стул, села напротив, наклонилась и обхватила теплыми ладонями мои руки.

— Спрашивай, милая, — грустно улыбнулась мне Инесса Ивановна. — Все, о чем знаю, расскажу.

А вот теперь самое сложное — как все правильно сформулировать? С чего начать?

— Какое сегодня число? В каком городе мы живем? У меня есть родители? Кто я такая? Кто вы все такие? Кто платит за аренду этих хором? Если я, то откуда беру деньги? Кем работаю? Этот… жених, кто он такой? Как мы познакомились? А остальные… я их знаю? Что я делала сегодня утром? Какие у меня планы на ближайшее время? Знаете ли вы человека по имени Прохор Васильевич Леденцов? — у меня в запасе имелось еще пару десятков вопросов, но нужно было перевести дыхание. А когда перевела, заметила вытянувшееся лицо «тетушки» и решила пока сильно не нагнетать. — Извините. Просто столько всего в голове…

— Не стоит просить прощения, милая, я все понимаю и постараюсь ответить. Только вот… кто будет твой Прохор Васильевич? Среди Лешенькиной родни не припомню таких…

— Да, так, — тяжело вздохнула я. — Забудьте.

Поднявшись, Инесса Ивановна подошла к столу и взяла в руки лежащую на нем газету. Пробежалась по ней глазами. Затем вернулась к кушетке и передала ее мне.

Статья о дамских нарядах на передовице. Под ней заметка о том, что некий князь Орлов попросил руки и сердца дочери некого барона фон Манфа…

Мой взгляд пополз выше и зацепился за говорящее название — «Сплетникъ». Под ним значилась дата — «№128, четвергъ, 18 декабря, 1890 г.».

Я задержала дыхание. Зажмурилась. Снова открыла глаза. Перечитала. Выдохнула.