Охота на Князя Тьмы

— Они, — бодро кивнула я, сама едва сдерживая рвущийся наружу смех. — Просто кладезь полезных знаний.

Не знаю, поверил ли мне Гордей, но допытываться не стал. И на том спасибо.

Чувствуя себя так, словно пробежала марафон, я сомневалась, что смогла бы внятно объяснить ему внезапное превращение юной «уездной» барышни, в специалиста по криминалистике. А попаданка из двадцать первого века, к тому же видящая призраков — история, мягко говоря, неубедительная. Изъезженный сюжет бульварных романов…

— И все же, Софья Алексеевна, как вы разгадали эту загадку? Неужто супруга господина Тичикова оказалась так болтлива?

— Клавдия Никаноровна не обмолвилась ни словом. Это все благодаря вам.

— Мне? — а вот теперь он откровенно опешил. Выпучил глаза. Кажется, на мгновение, забыл, как дышать.

— Понимаете, когда собираешь пазл, самое главное — правильно пристроить все кусочки. И в этом помогают изображенные на них обрывки общего рисунка. Вот и в моей голове появился этот рисунок, благодаря вам, — да, я откровенно льстила, но… заслужил. — Стоило вам, Гордей Назарович, упомянуть господина Тичикова и родню в одном предложении, как я, наконец, сложила одно с другим. Отдаленная схожесть женщины на фотографии в доме Клавдии Никаноровны с найденными жертвами. Нежное отношение супруги господина Тичикова к ней. А все остальное: психология — маньяков. В нашем случае имеет место ярко выраженная гомицидомания [1]. Тут все как по учебнику, начиная от легкой возбудимости, агрессии по отношению к женщинам, в общем, и внешне напоминавшим мать, в частности, жизнь в неполной семье с авторитарным воспитанием…

— А это как стало известно?

— Ну, с маменькой Евлампия Евсеевича я, конечно, знакома не была. Зато супруга его оказалось невероятно властной женщиной. Такая не стала бы уважать кого-то менее авторитетного. Similis simili gaudet [2]. Как у нас говорят — рыбак рыбака…

В зеленых глазах пристава, в устремленном на меня пристальном взгляде, промелькнула тень уважения. Даже стало не по себе. Потупилась, щеки загорелись. Пришлось поспешно отвернуться и сделать вид, что снимаю прилипшую к рукаву платья нить.

— Нет более увлекательнее занятия, нежели следить за ходом ваших уникальных мыслей, Софья Алексеевна. Одного не разумею, как вы узнали о Юлии Павловне?

— Это было скорее предположение, связанное с той рекламой, что господин Тичиков сделал ей, когда мы были у него в гостях. Удивительное расположение к женщине, когда о всех остальных он отзывался либо дурно, либо никак. Вот я и решила проверить. А на ловца и зверь…

Ухмыльнувшись, он поаплодировал.

— И здесь сыграла ваша поистине невиданная удача.

Дело было раскрыто. Преступник схвачен и помещен в камеру. По всем классическим канонам история подошла к концу. Вот только призрак Алевтины даже и не думал засиять подобно солнцу и, как в фильмах, вознестись на небеса.

Все то время, что Гордей высматривал извозчика, пока я мерзла у крыльца «логова разврата», она летала рядом. То протяжно выла, то меланхолично вздыхала.

Поинтересоваться прямо, чего еще ей от меня надо, я пока не могла. Но твердо для себя решила — вернусь домой, останусь одна и задам прямой вопрос. Не отвертится.

Ладно еще новая реальность и окружение — к этому я успела худо-бедно привыкнуть и даже полюбить. Но совсем другое, получить в вечные спутники назойливого призрака. А если к ней присоединится еще один? А за ним другой? Кто бы не следил за мной там наверху, знай, я на это не подписывалась.

— Софья Алексеевна, вы уж не взыщите, потесниться нам придется, — вырвал меня из невеселых мыслей Ермаков, прежде чем взять под руку и подвести к стоящей за углом пролетке. — Экий дубак. Даже ваньки [3] по домам греются. Кой-как нашелся…

Из темноты внезапно выехал полицейский экипаж. Открылась дверь. Показалась рыжая голова бледного, как хрустящий под ногами снег, Яшки.

— Гордей Назарович! — И только глазища выделялись темными пятнами, заблестевшими от возбуждения, стоило ему отыскать фигуру пристава. — Слава богу, успел.

— Чего стряслось?

— Срочно в участок вам надобно, Гордей Назарович. Купец энтот, вами пойманный, шуметь изволит. Угрозами сыплет, с городничим повидаться требует. Кричит, не отпустим, он до самого царя дойдет, никому несдобровать. А мадам Жужу сообщить что-то срочно желает. Пренепременно вам.

Ермаков скрипнул зубами. Звук вышел протяжным, отчетливым. Зря он так их не бережет. Сомневаюсь я что-то в местных стоматологах. Кстати, тоже задача — выяснить уровень текущей медицины. Что доподлинно известно — антибиотики еще не изобрели. Как-то вот совсем не хочется ничем болеть.

— Гордей Назарович, вы обо мне не беспокойтесь, поезжайте, — поспешила я облегчить муки совести пристава, — Отсюда до моего дома — рукой подать. А для вас лишнее время, большой крюк. Лучше поторопите Поля Маратовича с заключением по ножу. И господина Тичикова обследовать прикажите, на предмет царапин или ран от удара табакеркой.