Охота на колдунов

  Как решили Клевоц, Дан, Вызим и Зырь, прежде дальнейших действий против враждебных жрецов, следовало вернуться на Север, где Дан обещал сотоварищи расшифровать выкраденные свитки. Собственно говоря, и император ожидал от них возвращения, благовидного предлога остаться на юге не было.

  И вот уже хруст снега под ногами заглушался разноголосым гомоном отправляющихся в путь, на Север. Грузили телеги трофеями и пищей. Кто-то прощался - северяне таки забирали много женщин, особенно старших дочерей многодетных родителей, чьи селения сожгли кочевники. Забирали добровольно, ведь многих война сделала нищими, неспособными прокормить семью, собрать приданое, или сиротами. Часть местных мужчин тоже отбывала на север:

  - Ты можешь просто мирно заниматься землепашеством, - объяснял Дан потертого вида мужичонке, - но будешь жить небогато, подобно большинству южных оброчных крестьян. Оброк платить владетелю Холма. Мы так обычно садим на землю пленников. Особенно хорошо, если семейный. А холостому жену подыскиваем.

  Юрий, укладывавший вещи на обозную телегу по левую руку от говоривших, вдруг вспомнил, как после его первого боя с северянами (тогда еще не вместе с ними, а против) люди Холминых делили крестьянок, причем не трогали тех, у кого уцелели мужья. Тогда-то он подумал, что замужних поделят позже. А вон оно как оказалось.

  Дан между тем продолжил:

  - А можешь претендовать на долю в походах на юг. И оброка почти не будет. Для этого пришлому следует учиться ратному делу, а затем оставлять на Севере жену и малых детей. Если предашь, убежишь во время похода - выдадим замуж за другого, и детей своих больше не увидишь.

  - А мой здешний хозяин не вытребует назад, в поместье?

  - Так он же оставил твою общину во время войны, не опекал, не защищал - его управитель сбежал. Как после такого вытребует? - искренне удивился Дан. - Ну и с Севера, если приняли кого, выдачи нет.

  Проходившая мимо Изабелла услышала последние несколько фраз и неясный замысел оформился в твердое решение - бежать, бежать по пути из Фойерфлаха на Север. Холминым тем уже не навредишь, а сама иначе, похоже, и впрямь останется среди чужаков навсегда.

  По правую руку от Дана на одну из телег Зырь размещает свою дворянку, вдову городского имперского казначея. Той, видать, непривычно путешествовать настолько по-простому, но она смотрит на своего северянина влюбленными глазами и, похоже, собирается терпеть. Что именно и почему убедило ее стать ренкинэ в 'краю варваров' Дан при всем своем знании людей, накапливавшемся десятилетиями, не понимает.

  Знахарь припоминает пересказы спора, случившегося по пленении Изабеллы, и увлекает Зыря в сторону:

  - Так ты тогда Клевоцу помог утвердить за собой жрицу потому что считаешь отхватывать южных дворянок стóящим делом? И его отец тем же занимался. Поделись-ка тайной, что же вас так в них привлекает?

  - Не потому, - тихо, так чтобы женщина не услышала, отвечает Зырь, - баб много, а веру в нерушимость обещаний будущего владетеля можно испортить за один раз. Клевоц ведь пообещал Изабелле ренкинство и при этом по форме ничего не нарушил. А дворянки, дворянок нашей жизни учить забавно. С южными крестьянками совсем не то, уж мне поверь.

  * * *

  Настоятель фойерфлахского храма мрачным взглядом провожал удаляющуюся колонну. Он таки успокоился насчет пропавших свитков: если 'постигающие сразу не разгадали тайнопись, то далее северян ожидал сюрприз, совсем недавно (всего лишь десять лет тому назад) разработанный столичными жрецами. Свитки иноверцам не помогут.

  Но вот то, что Клевоц уцелел... Последним способом, от которого настоятель отказался, стала дуэль. Правда эта бесперспективная затея, пока Холмин оставался держателем Фойерфлаха, обретала новый смысл с прекращением его полномочий. Быть 'почетным держателем' в случае дуэли никаких запретов не налагало. Однако к концу осады у храма не оказалось в распоряжении ни одного преданного воина нужного уровня мастерства - все либо погибли, либо ранены. А несколько бойцов еще не полностью пришли в себя после таинственного покушения на их разумы в день ограбления - о вороне, который и совершил нападение, настоятель не знал.

  Правда, нечто затевал рэл' Станислав. Но столичный дознаватель думал не о Клевоце, а о 'юной 'постигающей'.

  * * *

  Понемногу падал снег, а ратники Клевоца вот уже продолжительное время пробирались по подлеску назад, делали крюк, дабы с дороги оказались невидны лишние следы, было незаметно, что кто-то вернулся. Северяне, идущие домой, обнаружили преследование: они ведь 'оставляли хвост', пару человек позади, высматривающих, не догоняет ли кто основной отряд. Теперь следовало 'позаботиться' об идущих следом.