Охота на компрачикоса

Потом они еще раз побывали в этом санатории по имени "ГАЗ", при свете дня, взяв с собой Нину и Дениса. Лена быстро преодолела короткую цепочку вопросов и выяснила, что скучающему солидностью корпусу требуется инструктор группы здоровья, пастух, а лучше пастушка, гоняющая по утрам иногда вспоминающих о движении постояльцев. Она уже знала систему временных южных работ, когда, имея с собой санкнижку, вполне можно устроиться — правда, почти даром, но у моря, и не важно, кем — дворником или библиотекарем. Администрации из армянских лиц понравилось строение ее тела и цвет волос, и ей предложили роль пастушки, а так же столовую, служебную кровать и ключ.

— Лихо, — в очередной раз удивился Алексей той легкости, с которой Лена открывает незнакомые ей двери.

— Ты тоже мог бы устроиться.

— А как же труба, которая зовет? Мне нельзя, у меня служба.

— А мне можно, я свободна до сентября. Глупо упускать такую возможность.

— Кто на что учился, — ревниво вздохнул Алексей, — или еще учится.

— Не расстраивайся, я буду писать тебе солнечные письма.

— И присылать загорелые фотографии?

— Да!

— На фоне волосатых административных животов?

— Ревность?! Неужели? Как интересно…

"Ревность. А что в этом плохого?" — подумал тогда Алексей, пытаясь совместить в близкой телом, но далекой в мыслях Лене ее слова и ее же поступки, и ее взгляд, ровными толчками скользящий по нему, по морю, пляжу, по деревьям. Бесспорно, он утонул в ее глазах, и короткой искрой воспоминания мелькнула мысль о глазах Маши и судьбе ее аморфного мужа. Похожая жертва похожих обстоятельств? Однако двойственность, тройственность прячется за углами из прозрачного воздуха и осторожно покалывает спину быстрыми и может показаться, насмешливыми взглядами. Лена для него загадка. Но так и должно быть, другого он не хочет. Правда, сближение задало новые вопросы и, закрывая глаза и не видя ее, он уже не раз пытался совместить явные и предполагаемые образы. Не очень-то выходит. Он знает — разложение света в оптике из непросветленных линз искажает понятную действительность, но стоит открыть глаза — и она рядом, а ровное дыхание — одна из множества причин для восхищения и возмущения. Да и так уж важна мозаика несобранного, но внятного и точного, и при этом непонятного узора?

— Скажи, почему мужчинам так нравятся своенравные женщины?

— С нами интереснее.

Однако Солнце жжет, а звезды светят, и, пользуясь тягой к уединению обделенных цивилизацией и звукоизоляцией жителей палаточного городка, ночные дежурные соседнего кемпинга за назначенные ими проценты и к взаимному удовлетворению предоставляют желающим парам пустующие вигвамы — в десяток раз уменьшенные копии горного приюта. Кровать разбиралась и ставилась к стене и, валяясь на полу, на заправленном в арендованную простынь матрасе, без подушек — зачем они, можно было, приоткрыв дверь, слушать море, чувствуя, как едва ощутимая прохлада ночной воздушной волной ласкает приятную усталость тел. А еще было хулиганство дальних заплывов — на поиск точек опоры, и изучение темнеющих в ночи волноломов, и походы в небольшой сосновый лес на той самой круче, где иглы не пахнут хвоей, а звук проносящихся рядом машин обостряет чувства.

Понятно и не странно, что быстрое летнее время таяло, как зимний бенгальский огонь, вспыхивали и гасли искрами густые часы, а мысли, они просто плавно перетекали из одной в другую…

* * *

Как описать нелюбовь? Не равнодушие или безразличие, не скучный привычностью взбрык бабника или поскрипывание зубов коллекционерши, не поиск внесемейных приключений и не безобидный и ни к чему не обязывающий съем, не общую ясность южной игры, а нелюбовь? Интерес лица, страстное влечение тел, шуршание слов, дробление глаз? И как понять, если это не равнодушие и не безразличие, не скучный взбрык и не скрип, а интерес, влечение, шуршание, дробление? Просто: женщине об этом шепнет ее природная интуиция, а мужчине вытолкнет подсказку мысль.