Охота на компрачикоса

Бросив вчера бронежилет, он кроме гранат оставил себе две ракеты и "дым", на всякий пожарный случай, и вот сейчас этот самый случай молотит лопастями, пролетая над и в стороне от жестокой и какой-то рутинной разборки, невидимой с высоты полета и неслышимой в тяжелом шуме. Их друг — ларингофон, а Алексей, не задумываясь, выдернул длинную веревку из короткого "дыма" и бросил его на пару метров в сторону, по ветру, чтобы не мешал, и тут же выпустил ракету. Зеленый огонь бордо пересек курс вертолетов, а ветер, толкая и пиная оранжевую гадость, потащил ее за собой, растрепывая в дороге. Не может быть, чтоб его не заметили! Обратят ли внимание — вот в чем вопрос. Быть ему или не быть — какое им до этого дело?

Так вот почему замолчал пулемет — он вытащил их на открытое место, и теперь, не все заметные с его горизонтали, с вертолетной вертикали они видны как на ладони. Алексей увидел, как дальняя точка, пулеметчик, бежит по голому склону вниз, в деревья. Волнуется! Это и понятно и смешно — неужели он надеется успеть?

Сломался строй, двойка "МИ-8" пошла на круг, а двойка жуткого вида "МИ-24", "крокодилы", один из них, с упрямым наклоном попер прямо на него, на оранжевый дым. Алексей выпустил вторую, красную ракету, в сторону зеленки и бегущего пулемета, и уставился на надвигающийся вертолет. Еще один стал заходить на боевой курс, а значит снова на него. Выходит, он — их боевой курс?! Солнце бликует на прозрачных сферах, а внутри два светлых пятна — шлемы летчика и стрелка. Сладкая парочка, один над другим, а внизу железная бородавка с торчащей из нее авиационной пушкой. И торчит она прямо в него.

Сами собой дернулись ноги, подбросив сначала задницу, как водится острее чувствующую смерть, затем пустой, но свой, родной живот, за ним грудь, плечи, голову. Как четко слышен свист турбин! Из бородавки блеснуло пламя, а он уже бежал навстречу, глупо размахивая руками и понимая, что если они не промажут, то ранен он точно не будет.

До деревьев метров полтораста. Там тень и спасение, но не от солнца. Ровный склон помогает работе ног, но сзади надвигается шум низких винтов и готовая к действию пила скорострельной пушки. Когда Расул увидел, что вертолеты поворачивают на оранжевый дым, то понял, что все, что шевелится или не похоже на камень, будет убито. Он шел позади всех, и близкие деревья — две минуты быстрого бега, сыграли злую шутку — он бросил пулемет, ленты — всего-то пару движений, и бросился к спасительной кромке по ровному, удобному для бега склону. Высоко, но трава примята ветром, а ноги забыли усталость вчерашнего дня, зелень деревьев дергается на каждом шаге, и их еще не меньше сотни — двадцать, пятнадцать секунд, которых нет.

Впереди, в темнеющей, уже близкой листве он заметил черную тень. Пятно, кляксу из темной мути, а он бежит прямо в это пятно, надеясь укрыться в нем, и видит, чувствует, что пятно тоже смотрит на него.

— Оглянись, — ясно и отчетливо услышал он спокойный голос тени, скучный и нездешний.

Оглянуться? Зачем? А с вертолета кляксу тоже видно?

Сзади радостной змеей зашипела пушка, что-то сильно ударило в спину и разбрызгало грудь, нога сломалась в колене, а черные зрачки и такие же черные веки смотрящей в упор тени разом закрыли свет. Темно… но должен же он когда-нибудь упасть?

Придавив плотным воздушным столбом и блеснув незащищенным пузом, вертолет прошел над ним бронированным носорогом. Алексей обернулся и увидел, как от попаданий дернулись две положенные им фигурки, а далекого и вроде бы уже родного пулеметчика, как клопа, разве что не размазало по земле. Конвейер смерти: сделав дело, вертолет резко отвернул, а на Алексея уже начал заходить другой, рассматривая и прикидывая в своих железных мозгах — на каком обороте открыть огонь?

Взгляд уперся в новые блики и новые шлемы, а мысли, не оформившись словесно, выдали подсказку — снова дернулись ноги и пузо, пуговицы чудом остались на месте, куртка отлетела в сторону, зебра тельника чиркнула по щетине подбородка и промелькнула в глазах, черно-белые полосы быстро покрыли весь ствол и зацепились за мушку. Флаг! Полосатая тельняшка для того и предназначена, чтобы издалека видеть человека в воде. Горы не море, но спасение утопающих…

Мелькнуло брюхо, заработала пушка, и Алексей понял, что густой поток горячего железа разрывает сейчас тела невидимых ему преследователей. Боезапас большой, а жизнь одна, так зачем же экономить?

Второй отстрелялся и ушел на круг — зависать опасно, а к Алексею, уперев, правда, в него свой пулемет, быстро подобрался "МИ-8". Алексей бодро замахал полосатым флагом, и вертолет, выбрав ровное место, тяжело завис и коснулся колесами земли. Он схватил куртку, сбрую и бросился к вертолету — колеса лишь примяли траву и не собираются оставаться здесь долго.