Охота на компрачикоса

Лена, неоправданно сильно вцепившись в свой рюкзак, оживший от движения, кажется, немного нервничает? Все же не сомневаясь в себе. Иначе, зачем же нужно было все это затевать? Ей предстоит совершить первый в своей жизни и, скорее всего, последний горный переход, разовое предприятие, редкое впечатление, недоступное подругам. Она потратила много сил, обаяния, напора, чтобы уломать железных фениксов гор — и вот она здесь, а за окном плывут, не желая отставать, далекие горные вершины, а хватательный рефлекс — это просто легкое волнение от приближения новизны, и стоит сделать первый шаг — нервы займутся движением, оставив в покое пальцы. Она посмотрела на Алексея и подумала — а его-то спокойствие, тоже нервы? И еще она поняла или себе объяснила, почему почти не сопротивлялась словам Людмилы за завтраком — этот парень, он тоже новичок, и значит новичков теперь двое, и ей от этого немного легче. Он смотрит в окно, а она на него, и ей интересно — о чем он думает?

Но дернулся рюкзак — остановился автобус. Все, конечная остановка: за стеклом темнеет показательно не вырубленный лес.

— Приехали, — объявил Степаныч, и они, схватив каждый свой рюкзак, выгрузились из автобуса. Алексей заметил, что Лене никто не помог — пошла учеба. Даме в горах не подают руки, тем более не водят за руку, иначе, в надежде на помощь она обязательно споткнется и переломает себе все кости, упав на дно самого глубокого ущелья. А если даже не упадет и не переломает, а попросту подвернет ногу — то и тогда масса возни испортит все предприятие. Все это было ей объяснено, и она с увлечением начала играть по новым правилам, позабыв на время старые.

— Ну что, вздрогнули? — голосом, одинаковым при всех обстоятельствах, Сергей жестоко разогнал дрожащий эфир прощальных сентенций и вернул, прежде всего Лену, к действительности и ближайшему будущему.

— Не гони, дай людям асфальтом подышать, — миролюбиво возразил Игорь.

Его наблюдательности нет предела, что впрочем, объяснимо — если он и в самом деле Хвостокол. Вероятно, он успел заметить уходящую тень смущения на ее лице? А она не любит, когда ее застают врасплох и, устыдившись "телячьих нежностей", уже спешит спрятать секундную, неуместную, но только на ее взгляд, растерянность за самоуверенность верной действию дикарки.

— Лен, а ты с собой кусочек возьми. Будешь по дороге нюхать или перед сном ко лбу прикладывать, — посоветовал Сергей, умея играть только одну роль — роль старого вояки, по пояс деревянного кавалериста, не знающего слов любви.

— Лучше бордюр, — так же решив пошутить, поставил тяжеловесную точку Борис, по весу как раз равную бордюру.

Лена промолчала, а она умеет молчать, но они действительно вздрогнули, задвигались, помогая надеть друг другу рюкзаки.

— Готовы? — спросил Степаныч, движением плеч пробуя, ладно ли сидит его пижонский, выцветший, но чистый "старосистемный" рюкзак. В руках у него ледоруб. В нем нет необходимости, это дань привычке и пижонству, просто красивая вещица с темной старой рукоятью.

— Всецело! — отрапортовал, конечно же, Сергей.

— Тогда в гору, — указал ледорубом направление инструктор. — Там, на середине, остановимся на ланч. Известно вам такое слово?

Расставив всех по местам в короткой цепи экспедиции, он зашагал по уходящей вниз тропе, ведущей от дороги к переправе — подвесному мосту через шумящую и невидимую пока речку. За инструктором заспешила Лена — предполагаемо самая слабая из всех, за ней шагнул Алексей — на правах инородного тела и новичка, затем пошли Борис и Игорь, и последним Сергей. Так всегда — сознающие свои силы старые самураи идут позади, давая идущим впереди небольшое послабление. И не только психологическое: первый всегда идет медленней, а последний быстрее, постоянно догоняя и подчиняясь странному закону разности скоростей. Алексею знаком этот закон — так в колонне, если первая машина едет со скоростью шестьдесят, то двадцатая несется за девяносто, сжигая бензина чуть ли не вдвое больше. Правда в спорте существует другое, противоположное правило, правило лидера — там первому всегда труднее. Но их всего шестеро и особой разницы в трате сил не предвидится.