Охота на компрачикоса

Четвертый день, как и все предшествующие, в конце концов сдался упорному желанию идущих и показал им море. Но как они ни старались, а расширить узкую темно-синюю полоску не смогли, и Солнце опять обогнало их огненной черепахой. Оно снова клонится к закату и снова зовет за собой, лучами удерживая теплоту западного склона. Оно потеряло мощь дневного жара, а от далекой сини, кажется, повеяло йодом и прохладой — по крайней мере ветерок, подымающийся снизу вверх от прогретого побережья, воспринимается как бриз. Или так хочется думать. Вспомнился лунный барсук, и к блеснувшему синей полоской желанию поскорее почувствовать морскую соль на коже прибавилось почти ностальгическое — повернуть и вновь пройти через лес, в гости к этому незваному ночному гостю.

— Достань-ка ракету, — остановился Степаныч, подставляя рюкзак Лене.

— Степаныч, еще не вечер, — как всегда первым удивился Сергей.

— Ты прав, но он скоро наступит. Часа через два будем на приюте, надо предупредить и поприветствовать.

— А можно поприветствую я? — предложила свои услуги Лена. Она достала ракету и ей хочется выстрелить в сторону далекого, но уже видимого моря.

— Можно.

— Степаныч, это половая дискриминация, — возмутился Игорь, — я еще не стрелял.

— И я, — почти смущенно признался Борис.

— Это половой диморфизм, — возразила обоим она.

— Стреляй, не слушай их, — прекратил прения Степаныч. — Нам еще порядком топать.

Девушка, пробежавшись быстрым взглядом легкой победы по лицам мужчин, бабахнула в небо шипящей ракетой. Красный огонь прочертил в предвечернем воздухе дугу и наверняка привлек к себе внимание незнакомых глаз, ненадолго взглянувших в небо.

— Ракета, дедушка, — разогнув гибкую спину и отставив длинную, на вырост, сапку, девочка лет тринадцати указала рукой в пространство над подымающимся вверх склоном. Она не любит заколки и резинки, ее черные густые волосы спешат, не успевая, за поворотом головы и бьются жарким своеволием о смуглые плечи, нагретые работой и солнцем. Опираясь легкими, но уже красивыми ногами о мягкую землю, а мягкой ее сделали руки дедушки, она борется с сорняками, а заодно и с волосами. Грядка — с одной стороны скопанный, а с другой подсыпанный склон, имеет вид неширокой и горизонтальной, что важно для полива, полоски земли, освобожденной от камней и подкормленной специально привезенным с низу навозом. Помидоры, кабачки, огурцы, картофель, перец, баклажаны и, конечно же, фасоль распределены по ней разнонасыщенностью зеленого цвета. Есть даже светлые стрелы арбуза. Все упирается в кукурузу, пока еще без початков, пока еще только набирающую в росте.

— Вижу, не отвлекайся, — посмотрел на гаснущий огонек пожилой грузин, а может быть черкес, или аварец, или пресловутый сван, но, скорее всего абхазец, блеснув покатым бликом лысеющего черепа. Волосы, такие же черные, но более вьющиеся, чем у внучки, крепко держаться лишь за виски и затылок, предоставляя право лбу и макушке вырабатывать витамин "Д" и меланин наравне с почти черной спиной. А за огородом домик в одну комнату и увитую виноградом веранду, белые оштукатуренные стены, еще лоза и корявые, потому что плодовые, деревья.

— Это дедушка Игорь идет?

На лето она отдана в помощь деду, и ей скучно здесь, на фоне гор, среди растущих овощей и непокорных сорняков. Но она помнит, что когда была младше, на приюте всегда толпились люди. Группы приходили и уходили каждый день, было весело и шумно. А теперь туристы редкие здесь гости, и ей совершенно нечем будет поделиться со школьными подружками. Иногда приезжает отец, и тогда она бежит вниз по дороге, навстречу издалека слышному "УАЗику", чтобы прокатиться рядом и попрыгать на горячем сидении штурмующей гору машины. Она не жалуется, просто растет и иногда скучает, и поэтому не спешит продолжить прерванную полетом ракеты работу и все еще смотрит на то место в небе, где она погасла.

— Работай, скоро узнаем.

Смотритель и сторож приюта, огорода, генератора, радиостанции и, конечно же, внучки внешне спокоен, но и он ждет гостей. В положенный срок переговорив по рации, а теперь заметив ракету, он знает, что наверху, примерно в двух часах ходьбы, его старый приятель, наверное, тоже вспомнивший сейчас свою молодость и его зрелость. Он давно его не видел и будет рад встрече, а затем они обязательно спустятся в погребок к заветному бочонку с коротким шлангом на затычке… но еще не вечер, а предупредительный салют не повод для перерыва в работе.

Спускаясь по следу горного ручья, иногда шумящего брызгами небольшой, но веселой воды, иногда спрятанного под камнями и под закрывающими его от солнца и людей растениями, густой сетью нависающими над ним, ныряющего под землю, оставляя на виду лишь спину из более сочной травы или мха, выдавая себя выступающей под подошвой влагой, затем выныривающего и журчащего маленькими заводями, бликующими прозрачной свежестью чистой воды над крупными песчинками дна, с каждым шагом вниз падением высоты превращаемого в маленькую речку, которую можно перепрыгнуть в один или два прыжка, они часа через два врезались в приют.