Охота на короля

– Отчего ж, помню, как же такое забыть? – усилием воли поборов желание сгрести в охапку и выкинуть важную персону из окна, произнес сотник. – Да вот только сомнения меня гложут, уж больно странно все. Являетесь среди ночи, без формы и фанфар, как разбойник лесной одетый. Командуете, приказываете, но почему-то городскому управителю показываться не желаете… А может, господин хороший, вы чего натворили и теперь в бегах? Может, я не властям содействую, а преступника покрываю?

– За одни только подобные речи тебя стоило бы посадить на кол, – флегматично заметил Мерун, наливая в бокал новую порцию вина, которой он, по-видимому, решил оросить рубаху и бороду собеседника, – но порой я бываю необычайно мягок и терпелив. Заметь, поэтому, и только поэтому, я пропускаю твой бред мимо ушей. У меня неограниченные полномочия, как от Великого Патриарха, так и от твоего вшивого короля, я могу выжечь твой город дотла, превратить его в груду камня и пепла. Недавно я мог приказать разрубить тебя на куски и скормить собакам, притом на глазах у всего провинциального сброда: и управителя, и твоих недотеп-ополченцев. Я не сделал этого, так будь благодарен и пятки мои лижи, а не перечь! Кто ты такой и кто таков твой жалкий управитель, чтобы осмеливаться показываться мне на глаза, если я этого не желаю? Прекрати тратить мое время, у меня много дел, о которых тебе, кстати, и знать-то не положено. Я пробуду здесь столько, сколько пожелаю, и буду заниматься тем, чем захочу! Кто нос на двор сунет, вздерну, впрочем, для самого управителя вашего городка я все-таки сделаю исключение: пожелает, дурень, зайти, вздернуть не вздерну, но собственноручно перед воротами, на глазах у всей черни выпорю! Все, пшел вон, утомил!

Марвет стерпел и послушно удалился, в который раз сожалея, что не послушался свой интуиции и все-таки открыл проклятые ворота. Прождали бы рыцари до утра, все было бы совершенно не так, тяжкий груз принятия решения и ответственности легли бы не на его плечи, а повисли бы пудовыми гирями на шее городского главы. Теперь же он был в незавидном положении, должен был молчать, спасая верхушку Лютена от их же глупости. Амбициозные купчины, дорвавшиеся до власти в провинциальном городке, явно полезли бы на рожон. В их захудалый городок слишком долго не заглядывали важные господа, и даже дворянчики средней руки объезжали его стороной. Управитель и вся его раболепная свора чувствовали себя полновластными хозяевами, они непременно стали бы докучать путешествующему инкогнито рыцарю Ордена и поплатились бы за дерзость головами, не забыв за компанию втянуть в неприятности и его. Бесцельно бродя по улочкам в ранний утренний час, Марвет напряженно размышлял, пытаясь «сориентироваться» в сложной ситуации и принять единственно верное решение: идти с докладом к городскому управителю или затаиться, надеясь, что проклятый храмовник пробудет в Лютене не так уж и долго, и за это время ничего не случится. Ломая голову над сложной задачей, сотник бродил по лужам более часа, но в конце концов принял решение и отправился спать в казарму. Уж лучше прогневать светские власти и лишиться поста, чем потерять голову и бессмертную душу. Если верить базарным слухам, а сотник им верил, рыцари Ордена были способны на всякое, гневить их не хотелось ни при каких обстоятельствах.

– Сомнения его, видишь ли, гложут, – тихо проворчал Мерун, как только за сотником закрылась дверь и со скрипучей лестницы донеслись его тяжелые шаги. – Мне тоже бы было не по себе, коль в тихий огород такой бодливый козлик, как я, пожаловал. Но что с того? Его душевные терзания меня не интересуют, лишь бы олуху-управителю не проболтался, тот ведь сдуру набедокурит. Пойдет слух, не оберешься вопросов, да и конспирация вся насмарку, а враг опять ускользнет…