Охота на красавиц

Максим заглушил мотор метров через сто, лишь чуть-чуть не доехав до площади Свободы, где кипела бессонная, круглосуточная торгово-транспортная жизнь.

– Погоди две минуты, – сказал, открывая дверцу со своей стороны и улыбчиво глядя на Киру. – В горле пересохло – не могу! Куплю какой-нибудь воды и вернусь, а потом поедем к тебе, хорошо?

Кира покорно кивнула. Он нагнулся, вгляделся испытующе, словно бы ожидая от нее каких-то слов, а может быть, сам собираясь что-то сказать. Но промолчал, опять улыбнулся, быстро коснулся кончиками пальцев Кириной щеки, а потом захлопнул дверцу – и исчез между ларьками. Раз или два еще мелькнула его светлая рубашка.

Кира устало смотрела вперед, на зеленые огоньки такси, во множестве кучковавшиеся вокруг столба с электронными часами. Вообще-то, можно было не останавливаться. Что, у нее дома попить не найдется? Хотя мама говорила, что холодильник разморозился, значит, соки она вылила, так что разве что вода из-под крана… Да ладно, три минуты роли не играют.

Сейчас одиннадцать тридцать. Если этот фантастический Новорусских и в самом деле отодвинул регистрацию рейса на Нью-Йорк, то у них в запасе еще час. Успеют тютелька в тютельку.

Новорусских заливисто всхрапнул за спиной.

Кира сердито передернула плечами: вот же навязался на их голову! Еще и храпит. Приемник включить, чтоб не слышать его, что ли?

Однако радио молчало. А магнитофон? Помнится, она где-то видела кассеты. Ах да, в бардачке.

Кассеты и правда были там. Кира взяла первую, не глядя, поставила, ткнула пальцем в кнопку – и вздрогнула, когда веселый голос Максима сказал:

– Сашка, перестань кривляться.

Ему капризно ответила женщина:

– Ну, Максик, до чего же ты нудный! Уж и покривляться нельзя!

Кира болезненно зажмурилась. Она только раз слышала этот звонкий, кокетливый голосок, однако запомнила его, казалось, на всю оставшуюся жизнь. Саша, детективщица Саша! Александра Викторовна Исаева. Шурочка… жена Максима.

Ревность впилась в сердце когтями и зубами. Кира потянулась к магнитофону – выключить это, поскорее выключить! – и тут зазвучал третий голос.

– Давай, Саша, соберись, – велел он. – Итак, даю музыку.

Танго «Маленький цветок» зазвучало вкрадчиво, маняще. Секунда, другая, третья…

– Pадио «Нижний Новгород плюс» продолжает свою программу. С вами Ирина Игнатьева. Горячая новость дня – арест генерала Петра Глыбина и его сына, преуспевающего адвоката Игоря Глыбина…

Кира сидела окаменев. Потребовалось сделать усилие, чтобы перевести дыхание. Потом еще одно – чтобы дотянуться до своего рюкзачка, упавшего под сиденье, и поднять его. И третье – переворошить те немногие вещи, которые в нем еще оставались: парик и косметичку.

Косметичка была пуста – ничего, кроме щетки для волос!

Ключей от квартиры там не было.

О нет, с необычайной ясностью поняла Кира, она их не потеряла по дороге. И нигде под сиденьем они не валяются. Этими ключами сейчас открывает дверь в ее квартиру… Максим. Чтобы забрать «Галатею».

Чтобы забрать «Галатею»!..

Она метнулась к дверце – но замерла, когда к шее сзади вдруг прижалось что-то ледяное, а голос Новорусских – холодный, утративший прежнюю идиотскую вальяжность, – приказал:

– Сиди тихо. Поняла?

Да, Кира поняла, что не ошиблась: это его голос звучал третьим на пленке.

– Ну, вот и все! – Бутылка спрайта, булькая, просунулась в окошко. – О, наш пассажир просну…

Максим осекся, увидев пистолет, направленный на Киру. В тот же миг она выхватила из его рук бутылку, не глядя, обрушила ее себе за спину… и вывалилась из машины, успев выдернуть ключ из стояка.

За спиной остро, сладко запахло спрайтом, но Кире было уже не до таких мелочей.

Ей удалось выиграть не больше секунды у моментально опомнившегося Максима, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы броситься под колеса такси, которое уныло подползало к площади, готовясь пристроиться в хвост длиннейшей очереди ждущих своего счастья, то есть пассажира, водителей.

– В аэропорт! Скорее! – крикнула Кира – и машина с места взяла рысью.

Кира бесцеремонно развернула к себе зеркальце заднего вида: Максим махал руками, что-то беззвучно крича, а Новорусских метался вокруг «Москвича», пиная его в колеса, словно хотел заставить тронуться с места.

«А ты его плеточкой, плеточкой! – ехидно усмехнулась Кира. – Старым дедовским способом!»

– И чего так переживает? – удивился таксист, разворачивая зеркальце к себе. – Вот машин на Свободе сколько!

– Скорее, пожалуйста, скорее! – Кира стиснула руки.

– Опаздываешь, что ли? А две сотни – осилим?

– Осилим, только скорее!

– Сделаем! – обрадовался водитель – и такси со свистом врезалось в темноту.