Охота на «кротов»

Гарольд Адриан Рассел («Ким») Филби стал работать в МИ-6, британской секретной разведслужбе, в 1940 году и к концу войны занял пост начальника советского отдела этой организации, что означало, что Москва знала все важное, что британская секретная служба делала или планировала предпринять против Советского Союза. В 1949 году Филби прибыл в Вашингтон в качестве офицера связи взаимодействия между МИ-6 и ЦРУ. Энглтон регулярно обедал с Филби в «У Харви» — ресторане в центре столицы, который предпочитал и Эдгар Гувер. Шефу контрразведки ЦРУ, асу своего дела, никогда и в голову не приходило, что человек, сидевший напротив и обменивавшийся с ним секретами, в действительности с самого начала был преданным советским агентом.

В мае 1951 года Гай Бёрджес, недавно гостивший у Филби в Вашингтоне вместе с Дональдом Маклином, сотрудником британского министерства иностранных дел, бежал в Москву, и Филби попал под подозрение как «третий человек», передававший ценные сведения двум советским шпионам. Но британцы не смогли ничего доказать против Филби и не хотели настаивать на обвинениях против члена университетского истэблишмента Британии. Лишь в конце января 1963 года Филби, осознав, что сеть наконец-то накрывает его, бежал из Бейрута в безопасную Москву[41].

Для Энглтона катастрофа с Филби была унизительной, она оказала огромное влияние на него. И хотя многое делалось под воздействием предательства Филби на Энглтона, в самом ЦРУ имели место по меньшей мере два случая, никогда не предававшиеся гласности, которые убедили шефа контрразведки в том, что у него есть основания для беспокойства по поводу ренегатов.

Один из них — таинственное дело Белы Герцега, уроженца Венгрии, который работал в УСС, а затем в ЦРУ в качестве оперативника в Вене и Мюнхене. В 1957 году Герцег пропал, и Энглтон был убежден, что он перебежал в Моссад. Исчезновение оперативного работника ЦРУ поставило Энглтона во вдвойне затру-днитсльное положение, поскольку шеф контрразведки занимался израильскими делами в этом ведомстве.

Герцег — еврей по национальности — выбрался из Венгрии перед второй мировой войной и приехал в Соединенные Штаты. В 1943 году на юге страны он проходил подготовку в качестве парашютиста-десантника армии США, когда Николас Доумэн, сотрудник УСС, ответственный за операции по Венгрии, в каком-то списке наткнулся на его имя. Доумэн, встречавший Герцега в Венгрии перед войной, искал агентов; он отдал распоряжение доставить его в Вашингтон и привлечь к работе в УСС. Он направил Герцега в Бари, в Италию.

«Он проходил подготовку в составе группы агентов, которую планировали забросить в Словакию, — рассказывал Доумэн, — но заболел, и это спасло ему жизнь. Он так никогда и не прыгал с парашютом. Вся группа, кроме двух или трех человек, была выловлена СС и уничтожена».

После войны Герцег попал в американскую разведывательную группу, выслеживавшую нацистов. Он допрашивал Ференца Салаши, фашиста, печально известного премьер-министра Венгрии, которого впоследствии казнили. Затем Герцег пришел в ЦРУ и работал по линии ведомства с 1952 по 1957 год в Австрии и Германии. Но вскоре у него возникли трения с руководством.

Джордж Кайзвальтер помнил Герцега. «Я встречал его в Вене, когда он был там в командировке, работал против венгров. Мы как-то вместе обедали в ресторане, расположенном примерно в квартале от резидентуры ЦРУ на Мариахильферштрассе. Этот бывший венгр занимал видное социальное положение, был прекрасным наездником. Большой, дородный человек. Он настойчиво уговаривал меня попробовать «фогаш» — как он говорил, прекрасную рыбу из озера Балатон. Где-то в 1957 году он проводил отпуск в Западной Германии и перебежал к израильтянам.

В 1958 году Джо Бьюлик, оперативник, приехал ко мне в Берлин по официальным делам из штаб-квартиры и сказал: «Энглтон хочет, чтобы я спросил вас, что вы знаете о Герцеге. Он бежал». Энглтон знал, что он сбежал к израильтянам, но хотел знать, известно ли мне, как он сбежал и куда. Я ничего не знал. Я мало что мог рассказать Бьюлику. Разумеется, Энглтон огорчился. Это дружеская услуга, но едва ли для этого подключают разведслужбы».

Заместитель Энглтона «Скотти» Майлер также сказал, что Герцег перебежал в израильскую разведслужбу. «Моссад подтвердил это ведомству, — сказал Майлер. — Разумеется, это дело особенно заботило Энглтона, поскольку он вел израильские дела. Кроме того, существовала обеспокоенность относительно советского проникновения в Моссад. Энглтон проинформировал меня об этом деле в общих чертах, просто, чтобы я был в курсе».

Я обнаружил Белу Герцега в Будапеште в 1990 году. Ему было 78 лет, и он был слаб здоровьем, но он подтвердил, что исчез из резидентуры в Вене более сорока лет назад. Однако он отрицал тот факт, что стал работать на Моссад. «Я исчез, — рассказывал он, — и никогда больше не вступал в контакт с ведомством». Он отказался назвать причину своего исчезновения, хотя что-то говорил о «политических разногласиях» со своим начальством в ЦРУ. «Я не работал на израильтян», — сказал он.