Охота на Крысолова

Артиллеристы готовились к своему первому бою и возможно они были даже неплохими бойцами. Если бы я не располагал своими сверхспособностями, то конечно дал бы им предварительно хорошо пристреляться. Однако, каждый снаряд у меня был сейчас на счету, пополнение боезапаса было под большим вопросом, поэтому я заранее принял решение стрелять из пушек самостоятельно. О чем собственно и сказал командиру расчетов.

Младший лейтенант Спиридонов с большим непониманием и недоверием подпустил меня к своему орудию, оно было и понятно, артиллеристом в его понимании, я не был. Система оперативно произвела мое обучение. У пушки была достаточно простая система наведения при помощи двух рукояток и нехитрый прицел, чем-то напоминающий оптический. Посмотрев в окуляр на медленно ползущие панцеры, я решил, что мне хватит и одной пушки, поэтому, чтобы бойцы не теряли времени даром я дал им команду переместить другое орудие на заранее подготовленную вторую позицию. Играючи я взял бронебойный снаряд и зарядил пушку. Моя система быстро рассчитала лучшие цели, показывая мне наиболее уязвимые места на вражеской технике. Я очень хотел, чтобы мои первые выстрелы были не только эффективными, но и особо-эффектными, поэтому остановил выбор на местах, попадая в которые, снаряд сразу мог бы вызвать детонацию немецких боеприпасов или гарантированно уничтожить экипаж танка. Например, в правой створке люка танка имелся плохо защищенный маленький прямоугольный лючок для флажковой сигнализации, куда обычно было очень трудно попасть. Я решил, что открывать стрельбу стоит на расстоянии километра. В этом случае у меня будет небольшое преимущество. Процесс прицеливания происходил максимально быстро, я просто должен был совместить перекрестия своей системы и пушки. Скорость ветра моя система также учитывалась, как и вес каждого снаряда, который по факту немного отличался. Танки уже прилично подползли к свалке, очень удачно поворачиваясь к нам правыми бортами.

Я решил сначала расправиться с самыми дальними танками, опасаясь, что они смогут покинуть поле боя, если захотят уйти на полной скорости. Первым выстрелом я промазал, — вернее просто снес гусеницу самому дальнему панцеру. Сказывалось приличное расстояние, чуть более километра. Артиллеристы радостно загалдели, для них это был феноменальный успех. Я наоборот немного расстроился, но успокоив себя мыслью, что теперь этот танк точно не сбежит, я перенес огонь на самый ближний танк. Второй мой выстрел словно распустил на поле красивый огненный цветок: огромная башня танка подлетела метров на 20 и красиво вращаясь в воздухе, упала. Охота на немецких железных зверей была объявлена.

Собственно, все оказалось достаточно легко у меня и с пушкой. Следующие четыре выстрела, которые я проделал примерно минут за пять произвели примерно такой же эффект — все танки загорались, но башни правда больше не отлетали. Каждый раз при моем удачном выстреле наши окопы на западном берегу оглашались громогласными криками «ура». Я даже испугался, что немцы смогут по этим крикам установить раньше времени нашу настоящую позицию. Несмотря на потерю танков, наступление продолжалось. Немецкая пехота была уже в пятистах метрах от наших передовых окопов, когда с танками было покончено.

Я достал ракетницу и дал сигнал к бою, в ту же секунду 9 пулеметов, четыре из которых были трофейными, практически во фланг ударили по наступающим фрицам. Пристрелку пулеметов мы провели, поэтому первые же выстрелы скосили десятки солдат. Остальные тут же залегли, и я стал добавлять по ним осколочными, которых у меня правда было всего 4. Но не успел я расстрелять эти снаряды, как снова раздалось громогласное «ура» и я увидел, как из наших окопов без всякого приказа выскочил политрук Сенцов и повел за собой в атаку роту курсантов. Видимо, понимая, что наши сейчас окажутся не в очень выгодной ситуации, свой взвод разведчиков поднял и Дуболомов.

— Твою же богу душу мать! — выругался я на чрезмерно патриотически настроенного политрука и схватив винтовку побежал на западные позиции.

Наши пулеметы первое время еще помогали против вскакивающих и отстреливающихся фрицев, потом, когда пехота сблизилась, их огонь остановился. Дальше свою роль сыграли автоматчики, которые смогли немного вырваться вперед и стрельба которых на близком расстоянии, была гораздо эффективней немецких винтовок. Меня не удивлял тот факт, что, видя гибель танков, потеряв офицеров и попав под перекрестный пулеметный огонь, немцы не отступали, видимо они были под действием своего «первинтина» и им еще редко пока приходилось терпеть поражение, поэтому немецкая пехота даже решила вступить в рукопашную.