Охота на Крысолова

Я отрицательно покачал головой, понимая, что мои люди сами позаботятся о раненых. Девушка с ненавистью посмотрела на меня и с презрением вернула флягу, откинувшись на спинку сиденья. Видимо она давно не спала, потому, что буквально через минуту ее глаза закрылись и голова медленно сползла мне на плечо. Когда мы приехали, я осторожно положил ее на сиденье и выйдя из кабины, подошел к кузову. Навстречу спрыгнул Алешин:

— Командир, это комиссары партизанского подполья, их взяли два дня назад, девушка — санинструктор, эти сволочи их пытали. Они сразу отключились, видимо им не давали спать.

— Ну вот, пришли на смену Сенцова, а мы опасались, — попробовал пошутить я, — присмотри за девушкой, мы сейчас заправим машину и рванем в Пружаны, это как раз по пути в Брест, там немцы уже используют наш бывший аэродром.

Я быстро нашел ответственных за заправку и уладил вопросы в роте обеспечения, один из топливозаправщиков сам подъехал к нашей машине, также я наудачу спросил, привезли ли форму СС?

— Да вчера как раз доставили новенькую форму, — ответил немецкий снабженец.

— Мне нужно 30 комплектов для моих людей, — сказал я, решив брать форму с запасом, правда свою предпочел бы пока не менять, так как она работала гораздо лучше. Получив документы — специальную накладную, я расписался в журнале и взяв пять бойцов отправился за формой.

— Командир, составы заминированы, мины мы нашли здесь же, успокоив одного фрица, — тихо и буднично доложил Алешин, когда мы вернулись груженные тюками, — рванет под утро, девушка спит.

— Молодец, девушку осторожно перенесите в кузов, устройте наших гостей поудобнее, покормите если проснутся. А сейчас начинаем операцию «Дрова».

— Слушаюсь, командир! Руки уже чешутся, сколько «дров» будем брать?

— Думаю, пару кубов можно, — сказал я и сел за руль. Мы удовлетворенно тронулись в путь, радуясь немецкому порядку и снабжению, обеспечившему нас всем необходимым. В кузове уже сидели мои «эсэсовцы» и я хотел проучить фрицев основательно, перед тем как мы оставим город.

Мы выбрали небольшой переулок и как только одна легковушка поравнялась с нами, я перегородил ей путь, дальше из грузовика выскочили мои бойцы и молча подошли к машине, ничего не говоря, они быстро открыли двери и заработали ножами в стиле Тарантино. Мы заранее договорились не брать пленных, довольствуясь картами и документами. Наша рыбалка проходила просто великолепно, через час в наши сети попалось еще 3 штабные легковушки. Удалось нейтрализовать одного майора, остальные были чинами пониже, и хотя все они относились к тыловым службам обеспечения, беспокойное утро фрицам было обеспечено. Мы решили свернуть свою операцию, так как близился рассвет и скоро должен был стартовать наш фейерверк на станции.

Наша машина уже отъехала около 10 километров от Минска, когда мы услышали отдаленные взрывы и увидели, как в районе станции начинается большой пожар, горели цистерны с горючим. Разведчики сработали отменно и мины взорвались точно в срок. Я прибавил газу, планируя побыстрее добраться до Пружан, до которых еще оставалось прилично — примерно 260 километров.

Слишком активная деятельность моей группы в немецком тылу не могла остаться без последствий. Видимо фрицы быстро вычислили «бесславных ублюдков» и сами объявили на нас охоту.

Глава 19

Дорога утром от Минска в сторону Пружан оказалась сравнительно свободной, сказывалась уже удаленность от линии фронта. Возможно это частично было связано и со временем суток. Я старался выжать из нашей машины абсолютный максимум скорости, понимая, что нужно убраться как можно подальше от растревоженного нами ночью нацистского осиного гнезда. У меня не было иллюзий относительно того, что немцы смогут вычислить нашу группу и попытаются нас нейтрализовать. Наш успех базировался пока только на том, что фрицы совершенно не готовы были к появлению «русского Бранденбурга» в собственном тылу. Видимо они даже не могли предположить, что такое вообще возможно в данной ситуации. В это время Красная Армия быстро отходила на восток, оставляя все новые города. Бои велись уже где-то под Смоленском. Тем чувствительнее для фашистов был наш удар в Минске. Потеряв с десяток офицеров тылового обеспечения, а также несколько составов с горючим, немцы бросили на поиски «диверсантов» все свои свободные части.

Сделав небольшую остановку, я приказал Чопорцу, также щеголявшего в форме солдата СС, перейти с моей винтовкой в кабину, полагая, что уже совсем скоро нам возможно придется прорываться сквозь немецкие посты с боями. Чопорец рассказал, что наши спасенные уже проснулись и поели, до сих пор не веря в свое чудесное освобождение. Все они могли сами передвигаться, но были очень истощены и слабы. У одного из политруков действительно была сломана рука, санинструктор сейчас оказывала ему помощь. Девушку звали Настя и она расспрашивала про меня и наши планы. Алешин ответил, что я — легендарный и отважный командир, и они пока поступают в наше распоряжение и обязаны выполнять все мои приказы, совершенно правильно умолчав о наших дальнейших планах.