Охота на ламию. Институт неблагородных

Главный кивнул и отошёл, а мужчина вздохнул свободнее. Хорошо, что Дракон не стал настаивать, устранять собственную любовницу некрасиво, негалантно. Мерзко и подло. Если необходимо, а он знал это с самого начала, пусть хотя бы чужие руки решат судьбу его смешливой змееликой.

Жаль, искренне жаль, но чёрное не станет белым, как его ни оттирай. Дрянная кровь даст дрянные всходы.

— Зло умеет надевать личину красоты и жертвенности, — Главный пожал ему руку. Впервые не как начальник, а как брат. — Иди, не медли.

Глава 4

Дракон.

Я только что получил письмо из дома и распоряжение из родной Академии. Келисия, утащи её в запретную рощу дубовики, не солгала.

Мне придётся взяться за расследование двух случаев отнятия Дара у ламий, хотя раньше я ничем подобным не занимался. И выбрать одну из змееликих в помощь. Всё будет тайно, разумеется.

Ректор продумала всё до мелочей: жертв отселили в отдельное крыло Кломмхольма, устроив по соседству с лазаретом, но так, чтобы никто их не увидел, кроме лекарицы-травницы. Преподаватель целительной магии сразу сообщила, что «такое» не вылечить.

— Я уже испробовала все известные мне способы и зелья, — вздохнула немолодая гранда Тулия, пригладив огненного цвета волосы. В них почти не было проседи, хотя поговаривали, что саламандра настолько стара, что Персилия Лагра, декан змееликих, по сравнению с ней юная девчонка.

— Может, вы что придумаете, — развела она натруженными жилистыми руками. По венам целительницы тёкла кровь напополам с огнём, поэтому иногда её кожа искрилась, светилась изнутри, будто вот-вот вспыхнет.

Подавив чувство опасности, которое вмиг зашевелилось в груди, я подошёл ближе. На соседних койках лежали две светловолосые девы c одинаково пустым выражением глаз. Обе смотрели в потолок так, как если бы над ними было бескрайнее синее небо.

— Они не разговаривают, только ходят, пьют, справляют естественные надобности, — продолжила объяснять целительница, когда я осторожно присел рядом с одной и взял её холодную и бледную, как мрамор, руку. — И не реагируют на обращённую к ним речь. Вообще ни на что.

Я перевернул кисть жертвы ладонью кверху и поднёс её к глазам. На подушечках пальцев остался чуть заметный след чёрного порошка, похожего на сажу. Принюхавшись, я уловил знакомый запах.

— Подайте мой саквояж, пожалуйста, — попросил я гранду, с любопытством заглядывающую мне через плечо. Целительница с рвением застигнутого врасплох кинулась выполнять просьбу.

В глубине небольшой сумки хранились различные артефакты, выполненные зеркальных дел мастером специально для меня. Я аккуратно открыл небольшой чехол, похожий на очечник, и достал овальное зеркальце безо всякой оправы.

— Кого из них нашли первой? — не оборачиваясь, спросил я.

— Гардению, — вздохнула целительница и указала на соседнюю койку. — Второй курс, большие планы и надежды. Говорят, она последнее время часто виделась с неким Магом. Но доказательств встреч нет. И не будет. Истинные, уж простите, гранд, очень осторожны, когда дело касается неблагородных рас.

— Никому не хочется связать себя узами, разорвать которые будет весьма проблематично, — ответил я, дохнув на зеркало, и, обойдя койку, склонился над второй жертвой.

Курносый носик, тёмные глаза с расширенными зрачками, мелкие ровные зубы и белоснежная кожа, лишённая румянца, — довольно привлекательна. И вот сейчас мне придётся её убить. Окончательно.

— Они всё равно мертвы, — произнёс я вслух, как бы в оправдание того, что собираюсь совершить.

Кажется, гранда вскрикнула и попыталась меня остановить, но я поднёс запотевшее зеркало к глазам девушки, и белый свет вмиг окутал её лицо.

— Река встанет, полночь придёт, сова забормочет на суку. Меня волнует одно дело. Надо у луны спросить, быть может, она знает то, что может интерес мой утолить.

— Гранд Гумонд, — робко сказала целительница, дотронувшись до моей руки, но я резко оттолкнул её.

— Лучше отойдите, а то задену ненароком, — отмахнулся я от назойливой саламандры. Конечно, они тоже владеют магией огня, но драконов им не пересилить.

А мне некогда возиться со случайными свидетелями! Свободной рукой я дотронулся до белого облака, окутавшего лицо девы. Другого бы непременно ожидал серьёзный ожог, но я лишь ощутил покалывание в кончиках пальцев, предвещающее явление огня. Не того, что извергают драконы, лишь его отдалённого подобия, но и этого хватит, чтобы приоткрыть завесу.

Покалывание в пальцах усилилось до лёгкого жжения, а потом рука и вовсе онемела. Зато облако зашипело, сквозь него стали проглядывать языки пламени. И всё стихло. Женский вскрик, похожий на всхлипывание. Скорее всего, я слышал его в своей голове.

Облако рассеялось, оставив на кровати уже не живое тело, но коченеющий труп.

— Она погибла, — услышал я шёпот гранды Тулии, и в тоне её голоса, к моему облегчению, просквозила лишь лёгкая грусть.

Так печалятся по концу лета, по последнему теплу и по опавшим в осень листьям. Грустят по невозможности остановить естественный ход вещей.