Охота на лис

При взгляде вблизи начали проявляться некоторые детали организации лагеря. Выяснилось, что часть не занятых штурмом воинов валялись на травке и потягивали какой‑то напиток, которым тут же и торговал в разлив из большой бочки на колесах лысоватый щупленький человечек. Самые сообразительные озаботились соломинками и попивали неведомое пойло с максимальным комфортом, обмениваясь с соседями замечаниями относительно действий нападающих и обороняющихся. Среди воинов с мечами и в доспехах наличествовало некоторое количество вполне гражданских местных жителей, пришедших, как объяснил адъютант Итакия, из соседних деревень «посмотреть на войну».

Далее мне на глаза попался нескладный юноша, вооружившийся банками с белой и красной краской и самозабвенно малевавший ими на камнях, грубо обточенных до приблизительно шарообразной формы.

На мой вопрос адъютант ответил, что молодой человек расписывает снаряды для баллисты.

— Они, ядра эти то есть, теперь не только разрушают постройки врага, но и его боевой дух. И балда этот опять же при деле.

На некоторых ядрах, сохнущих в сторонке, была намалевана страшная харя с высунутым языком. Другие украшали письменные послания уже знакомого мне стиля да и содержания — судя по всему, местные ругательства разнообразием не отличались.

К моменту, когда мы дошли до шатров, обозначилось какое-то новое движение. Выразилось оно в том, что на стене осажденного города появился некий человек с флагами в двух руках и замахал ими. Эта демонстрация вызвала живейшие дискуссии среди военных чинов старше десятника. На мгновение появился Итакий, перекинулся несколькими словами с двумя-тремя людьми и поспешно удалился. А от группы командиров отделился один, тоже вооруженный флагами, и начал ими размахивать.

Наша четверка с интересом и непониманием наблюдала за этими действиями. Между тем откуда-то появилась давешняя повозка с хоботастыми ламами в оглоблях и направилась к Илинеону. Я с удивлением заметила, что городские ворота медленно открываются.

— Это что, какая-то военная хитрость? — впервые проявила интерес Нашка. — Они сдаются или просят о мирных переговорах?

— Не знаю, — отозвалась я. — Но что-то не похоже. Флаги-то не белые…

— У них вино кончилось, — невозмутимо пояснил адъютант.

— Чего? — Мы все уставились на него.

— Ну, — объяснил нам молодой человек, — они видели, что последняя галера привезла груз сливового вина. А у них в городе оно подошло к концу, и они попросили десяток бочек им продать. А у нас как раз кстати кончилось сало и напиток из сушеных цветов, который в Илинеоне делают. Очень хорошо в жару освежает. Так что мы тоже решили закупиться. Опять же, они, пока в осаде, особо цены за все эти продукты не ломят.

Я поняла, что ничего не понимаю в стратегии ведения войны.

Разбудили нас крики и шум. Судя по слабо просвечивающим стенкам шатра и прохладе, было раннее, но все же утро.

— Что случилось? — сонно спросила Наташа.

— Возможно, наши уже победили, — предположил Кро, зевая во весь рот.

— Или, наоборот, наших победили, — высказалась я.

В любом случае, казалось мне, это не повод для беспокойства, поскольку все, один черт, кончится общей попойкой со сливовой настойкой и местным салом.

— Нет, это вряд ли, — подавив зевок, Лотан приподнялся на локте. — Полагаю, нас, как консультантов, в этом случае известили бы.

Мы гадали еще какое-то время, не находя в себе душевных сил принять вертикальное положение и выйти посмотреть. Снаружи же в криках появилась какая-никакая организованность и стали различимы отдельные слова. Точнее, одно слово.

«Су-хо-жил! Су-хо-жил!» — радостно скандировала толпа.

Я нашла в себе силы встать, вернее, мое любопытство, которое меня не доведет до добра, взяло контроль над двигательными центрами и вынесло меня ко входу в шатер.

По открытому пространству (с которого поспешно и с охотой убрались простые скромные воины) к стенам вражьей твердыни двигался верхом здоровенный белобрысый детина, пропорциями напоминающий старинный, расширяющийся кверху посудный шкаф. Взгляд детины, не перегруженный глубинными мыслями, был мрачен до крайности, как и движения — он поигрывал огромным, под стать росту, широким мечом. Конь, видимо проникнувшийся настроением всадника, старался усилить впечатление от надвигающейся на врага неукротимой мощи, сверкая белками глаз и явно с показной силой на каждом шаге впечатывая в землю копыта.

Воины из Ахейи вперемешку с праздношатающимися образовали живой коридор (достаточно широкий, чтобы не попасть под горячую руку) и радостно скандировали:

— Су-хо-жил! Су-хо-жил! — Некоторые даже потрясали над головами самодельными плакатиками с именем героя и призывами вроде: «Надери им …!!!»

Среди более сдержанной части воинства, наблюдавшей шоу со стороны, оказался и Итакий.

— А, — сказал он, заметив меня. — Доброе таки утро!

Я поздоровалась, взглядом показав на удаляющегося шкафообразного всадника.