Охота на лис

Один из голосов на пленке был замаскирован с помощью специального электронного устройства. Он производил наиболее устрашающее впечатление и, казалось, принадлежал наиболее информированному человеку. Сам собой напрашивался вывод, что это голос Лео. В его рассказе было слишком много интимных подробностей — к примеру, описание спальни Элизабет, когда она была еще ребенком, — чтобы о подобном узнал посторонний человек. Он упоминал о ее любимой игрушке, мишке, которого звали Ринго, по имени знаменитого ударника из «Битлз», и которого она до сих пор хранила в своем лондонском доме; о постерах с Марком Воланом и «Ти-Рекс» у нее на стенах; о голубом покрывале у нее на кровати (покрывало уже давно перенесли в другую пустующую комнату)…

Марк понимал: если он просто начнет расспрашивать Джеймса, у того, несомненно, возникнет впечатление, что Марк заподозрил его в инцесте. Даже заверения полковника, сделанные в самом начале, мол, звонки — очевидный шантаж, сопровождались оговоркой, что он не может понять, в чем состоит цель шантажистов. Если за всем этим стоит Лео, чего он добивается? Если он хочет получить что-то конкретное, почему не предъявляет требований? Зачем вовлекать чужих людей? Кто та женщина, которой так много известно? Каким образом кто-то, не имеющий никакого отношения к семье, мог знать массу мельчайших подробностей о жизни Локайер-Фоксов?

Объяснения полковника выглядели неубедительно, и давал он их весьма неуверенно. Подозрения Марка еще более укрепились, когда Джеймс решительно выступил против вызова полиции: ему якобы не хотелось, чтобы пресса занялась воскрешением событий, окружавших кончину Алисы. Вообще его странным образом преследовала идея воскрешения. Он не хотел, чтобы Марк воскрешал «проклятого мишку» Элизабет в ходе споров по поводу удочерения. Ему не хотелось воскрешения фактов воровства Лео. Все это давно ушло в прошлое и не имеет никакого отношения к нынешней кампании шантажа. Да, конечно, ему известно, почему подобные вещи происходят. Окаянные бабы, чьи имена упоминаются в записи — Прю Уэлдон и Элеонора Бартлетт, — попросту хотят, чтобы он признался в убийстве Алисы.

— Признался?.. — Марк старался, чтобы его голос звучал возможно спокойнее. — По крайней мере в одном они правы: все подобные обвинения могут быть легко опровергнуты с помощью теста ДНК. Возможно, самой лучшей стратегией в данном вопросе будет еще раз тактично обратиться к капитану Смит. И если она пойдет нам навстречу, можно будет без всяких опасений нести пленки в полицию. Какова бы ни была причина бесконечных звонков, они должны расцениваться как шантаж и запугивание.

Джеймс какое-то мгновение выдерживал взгляд Марка, затем опустил голову.

— Я не вижу тактичного способа выполнить то, что вы предлагаете. Я не дурак, знаете ли, и уже обдумывал подобный вариант.

«Зачем ему нужно столь утомительно и навязчиво пытаться доказать, что он сохранил здравый рассудок?» — подумал Марк.

— Нам вообще нет необходимости вовлекать в это дело капитана Смит, — сказал он. — Я могу попросить ее мать, чтобы она взяла в спальне волос Нэнси. Совсем нетрудно найти что-то такое, что подойдет для проведения теста. Такое действие будет вполне законным, Джеймс… по крайней мере в данный момент. Через Интернет найти компании, специализирующиеся на проведении анализа ДНК в случае необходимости установления отцовства…

— Нет!

— В сложившихся обстоятельствах я не могу посоветовать вам ничего другого. Либо последуйте моему совету, либо обратитесь в полицию. Пожалуй, в качестве временного выхода следовало бы сменить номер телефона… Но если за всем этим стоит Лео, он очень скоро узнает и новый номер. В любом случае нельзя оставлять все так, как есть. Вы не выдержите еще одного месяца подобных мук и умрете от нервного истощения. Повсюду начнут распространяться сплетни. Вас будут безнаказанно обливать грязью, если вы открыто не выступите против обвинений.

Джеймс выдвинул ящик стола и вытащил оттуда папку.

— Прочтите, — сказал он, — а потом попытайтесь объяснить мне, какое право я имею превращать ее жизнь в ад. Во всем этом деле по крайней мере одно совершенно ясно. Марк, она не должна отвечать за того человека, который стал ее отцом.

«Дорогой капитан Смит,

мой поверенный сообщил мне, что в том случае, если я попытаюсь связаться с вами, вы подадите в суд…»

Час спустя, сказав Джеймсу, что ему необходимо немного прогуляться, чтобы привести мысли в порядок, Марк пересек огород и направился к Мэнор-Лодж. Но если он ожидал что-либо узнать от Веры Доусон, то глубоко заблуждался. Более того, Марк был потрясен, до какой степени деградировали ее мыслительные способности с августа. Вера не впустила его в дом, а держала у двери и, шамкая старческим ртом, постоянно твердила что-то о несправедливостях по отношению к ней. Теперь Марка значительно меньше удивляли беспорядок и запустение, в которых пребывал Особняк. Он спросил ее о Бобе.

— Ушел.