Охота на Лису

  Есть шанс умыкнуть, когда баронесса будет собираться домой. В прихожей царит полумрак и лиц практически не видно. Можно под видом прислуги, обслуживающей гардеробную комнату, подать плащ, а дальше дело лишь в ловкости рук. Осталось отвлечь, горничную, дежурившую на входе, именно в тот момент, когда нужная дама направится к выходу и тогда дело за малым.

  Приём растянулся за полночь, я уже клевала носом в том самом уголке на кухне, когда, наконец, услышала долгожданные слова, что гости разъезжаются. Моментально взбодрилась и заняла удобную позицию для слежки, за кадкой с огромной пальмой. Отсюда был хорошо виден бальный зал и прощающиеся с хозяевами гости.

  В прихожей выдавала одежду ничем не примечательная девушка в такой же, как у меня, к моей радости, униформе. Хозяева сэкономили на одежде для прислуги, что мне было только на руку.

  Порадовавшись сему факту, в нужный момент подошла к ней. С сочувствующим видом завела беседу о трудной жизни и через минуту отпустила ту в дамскую комнату. Девчушка была так рада, что умчалась, даже не поблагодарив, а я осталась, практически уверена, что мою внешность она вряд ли запомнила.

  Удача сопутствовала мне. Через пару минут подошла ничего не подозревающая баронесса Бассет. И пока кавалер, сопровождавший её, замешкался в дверях, я поспешила накинуть ей на плечи дорожный плащ. Это слегка нарушало этикет - подобное должен был сделать сопровождающий даму спутник. Но выпитое чрезмерно шампанское дало о себе знать, и никому уже не было дела до соблюдения протокола. В итоге нехитрого манёвра плащ оказался на баронессе, а бриллиант в моей руке.

  Парочка, ничего не подозревая, проследовали на выход, горничная вернулась, благодарно мне кивнула, и тут же принялась за свою работу, а я поспешила удалиться восвояси. Далее ещё один заход в кабинет экономки - и моё резюме исчезает со стола. Униформу кинула в прачечной, где и переоделась в свою одежду, по которой во мне можно было теперь признать лишь забредшего в богатый квартал бедного сорванца.

  Чёрный ход - и я на свободе! Причем не одна! Мой камешек приятно холодил ладонь.

  Оказавшись за пределами особняка, перевела дух и еле сдержала радостный вопль.

  Первое серьезное дело и сразу успех! Все, что было раньше - так, мелочи, детские шалости, а это... Дед бы мной гордился! Не прошли его уроки даром. Сегодня его ученица сдала выпускные экзамены на "отлично"!

  Да, дед у меня был, ни много ни мало, король воров! Правда, последние годы жизни он сам этим делом не промышлял, так как по рангу не положено, а вот меня, любимую внучку, приобщил к сему забавному ремеслу ещё в далёком детстве. Уже в свои четырнадцать я была довольно известна в "узких кругах" под прозвищем "Лиса". Это прозвище мне сам дед дал за мою удивительную, как он говорил, передавшуюся по наследству, изворотливость и хитрость. Вот только никто не знал о нашем родстве, это была наша семейная тайна. Для всех Лиса - таинственная незнакомка, появившаяся неизвестно откуда пять лет назад и заслужившая за это время славу неуловимой и везучей воровки.

  Я рано лишилась родителей, они погибли, и их мне заменили дедушка с бабушкой, которые, увы, тоже не смогли избежать этой участи и умерли при таких же странных обстоятельствах. Хоть никто и не произносил подобного вслух - их убили. Эта проклятая борьба за власть, из-за неё и я должна теперь скрывать своё происхождение, иначе за мою жизнь не дадут и ломаного гроша.

  Целых семнадцать лет я была счастлива в любящих объятиях Сары и Ричарда Голдман.

  Ба была сторонницей строгого воспитания, а вот деда меня всегда баловал, его любовь ко мне была просто безгранична. Может, он чувствовал свою вину в том, что внучка осиротела... Король воров и живая легенда уголовного мира, непоколебимый и требовательный, а порою даже жестокий (но, насколько мне известно, всегда справедливый), только со мной становился мягким и нежным. Сколько я себя помню, мой любимый дедуля ни в чём не мог мне отказать, стоило лишь нежно к нему прильнуть, чмокнуть в щёчку и запеть, что он у меня самый лучший дедушка на свете, и я его очень люблю. Дед таял, как мороженное летом и позволял мне всё.