Охота на лошадей

Я наблюдал, как дочь Кибла искала в гостиной хоть что-то радующее глаз и огорченно бросила это бесплодное занятие. Маленький шок для ее юной головки. Я мог бы рассказать ей, что прежде жил в отличной квартире, просторной, комфортабельной, в бельэтаже, с балконом, выходившим в маленький скверик. Но та квартира была слишком доступна для незваных гостей. Из нее меня вынесли на носилках.

— Сейчас, только возьму куртку, — сказал я, допивая кофе, — и поедем.

Она с облегчением кивнула: пустота моей домашней жизни огорчила ее. Пяти минут этой девушке хватило, чтобы все понять.

В спальне я взял куртку и переложил пистолет из кармана брюк в кобуру, прикрепленную под мышкой. Потом поставил чашку в раковину, перекинул через руку плащ, задернул занавеску в кухню, открыл дверь, и мы с дочерью Кибла вышли на площадку.

Спустившись по четырем пролетам полутемной лестницы, мы попали на залитую светом улицу Путни. Девушка оглянулась и посмотрела на большой старый дом. Как и соседние здания, с годами он потерял респектабельность, а облупившуюся краску не мешало бы подновить.

— Я сомневалась, в этом ли доме вы живете, — призналась дочь Кибла. — Папа сказал, четвертый от угла.

— Он иногда подвозит меня домой.

— Да, он говорил. — Она подошла к белому «Остину», стоявшему возле кустов, и нерешительно остановилась. — Вы не возражаете, если я буду вести?

— Конечно, нет.

Она улыбнулась в первый раз с тех пор, как вошла в квартиру. Дружеская благодарная улыбка. Потом открыла дверцу и села за руль. Устраиваясь рядом с ней, я заметил белую табличку с надписью «Новичок», лежавшую на заднем сиденье.

— Когда вы сдали экзамен? — безразличным тоном спросил я.

Теперь ее улыбка стала неуверенной.

— Вчера.

Но, несмотря на неопытность, она вела машину осторожно и уверенно, спокойно переключая скорость, хотя и немного злоупотребляя сигналом. Она умело миновала напряженное движение в Чизвике и поднялась по развилке на шоссе М4. Гигантский дорожный знак оповещал, что новичкам запрещается ездить по шоссе М4. Она лукаво сморщила нос, когда мы проехали это предупреждение.

— Вам пришлось выбрать это шоссе, чтобы заехать за мной? — лениво спросил я.

— О, нет. Я живу в Южном Кенте, в пансионе, нас там шестьдесят девушек. Папа позвонил и сказал, что раз я поеду в Лондон на уик-энд, то могу забрать вас и встретиться с ним в Хенли. Кстати, для меня практика.

— Понимаю.

Мы ехали со скоростью пятьдесят миль в час, как полагается новичкам, но теперь она решительно нажала на акселератор.

— Боитесь? — Стрелка спидометра показывала шестьдесят пять миль.

— Нет, — сухо улыбнулся я.

— И правда... — Руки ее напряженно вцепились в руль, первый признак неопытности. — И правда, у вас вид человека, которого нелегко напугать.

Я удивленно взглянул на нее. У меня самый обыкновенный вид. Спокойный и неприметный. Это полезно для моей работы.

— Во всяком случае, — откровенно продолжала она, — я спросила у папы, можно ли мне ехать этим путем, и он сказал, что, по его мнению, нервы у вас выдержат. Он почему-то нашел мой вопрос очень смешным.

— У него своеобразный юмор.

— Да?

Сосредоточившись на дороге, она несколько миль вела машину молча. Скорость постепенно опять упала до пятидесяти. По-моему, она поняла, что вести машину в воскресенье по шоссе не такой пустяк, как ей представлялось. По скоростной полосе неслись воскресные любители быстрой езды, а сбоку тянулись семейные машины с неизбежной бабушкой на заднем сиденье, беспрестанно бубнящей, что надо сбросить скорость. Мы ехали посредине и отважно обогнали аэропортовский автобус. После Виндзора движение стало спокойнее, и она неуверенно спросила:

— Вы... работаете у папы?

— Да, а что вас смущает?

— Нет, я спросила не потому... — Похоже, она решила, что ляпнула глупость. — Просто я не помню случая, чтобы папа кого-то приглашал... с работы. Обычно он не приглашает, вот я и спросила. — По-моему, она жалела, что начала этот разговор.

«Правильная мысль, — подумал я. — Интересно, что ему от меня надо? Вряд ли он хочет, чтобы я просто подышал свежим воздухом на реке». Как и сказала его дочь, не в привычках Кибла приглашать сотрудников на семейные пикники.

Мы добрались до Хенли, даже не поцарапав машины, и дочь Кибла аккуратно припарковалась на посыпанной гравием площадке возле железнодорожной станции. Когда она запирала «Остин», руки у нее дрожали. Я догадался, что это ее самое долгое путешествие за рулем и, конечно, с такой скоростью она с инструктором не ездила.

— Вы прекрасно водите машину, — искренне сказал я. — Как ветеран.

— Ой! — Она со счастливым видом посмотрела на меня. — Спасибо.

Теперь у меня не было сомнений, что на обратном пути она поведет машину не так напряженно и не станет превышать скорость. Укреплять в человеке уверенность и лишать его уверенности — это инструменты моего ремесла, и ни один профсоюз не запрещал использовать их в воскресенье.

— "Летящая коноплянка"... это наш катер, он должен быть где-то здесь, у берега, — сказала дочь Кибла. — Недалеко. — Она опять улыбнулась и показала рукой: — Сюда.