Охота на лошадей

– Это не смешно. – Я постарался придать своему лицу строгое выражение. – Совсем не смешно. Вы знакомы с Кэлхемом Джеймсом?

– Нет еще. Это имеет значение? – Она непонимающе глядела на меня.

– Может быть, разумнее было бы не спешить заводить с ним дружбу?

– Почему?

– Цветок может оказаться колючим.

Я представил Дэйва Теллера, изо дня в день наблюдающего из окна своей спальни за паддоком соседа, где разгуливают Оликс и Шоумен. Конечно, он мог и не узнать их. А если бы узнал? Кэлхем Джеймс просто не мог позволить себе такой риск. Йола и Матт сразу вылетели в Англию, чтобы убрать Дэйва вдалеке от места, где может разразиться скандал.

Пока Оликс находится на ферме Орфей, а Дэйв строит планы переезда, взрывоопасная ситуация сохраняется. Хотя Матт Клайв, кажется, временно отложил расправу. Я с тревогой надеялся, что телохранители из агентства Рэднора – Холли не позволят своему подопечному и шагу ступить одному. Звонок Киблу необходим... даже при астрономической цене минуты разговора между Калифорнией и Лондоном.

– Хочу погулять по берегу, – сказала Линни, снимая сверкающие босоножки. – Кто пойдет?

Я побил Уолта в быстроте реакции, получил в награду укоризненный взгляд и оставил его наедине с Юнис. Линни заметила его взгляд и, когда мы молча брели по сыпучему песку, улыбнулась.

– Его подавляют ее бесконечные проклятия, – объяснил я, – вот и все.

– Здесь она прибегает к ним не так часто, – заметила Линни. – И пьет гораздо меньше, один-два бокала перед ленчем и до самого вечера ни капли. Почему, как вы думаете?

– Она убежала из клетки в Лексингтоне.

– Такой волшебный дом... клетка?

– Думаю, да.

– Новый дом совсем не такой красивый, – возразила Линни.

– Станет красивым, когда Юнис закончит его обустройство. И стены опять сомкнутся.

– Вы хотите сказать, она опять почувствует себя в клетке? – с сомнением спросила Линни.

– В новой клетке, – подтвердил я.

– Жизнь не может быть перебеганием из одной клетки в другую! – страстно воскликнула Линни, возмущенная такой мрачной перспективой.

– Каждый живет в клетке, – сказал я. – Весь фокус в том, чтобы не хотеть выбраться на свободу.

– Прекратите, – огорченно попросила она. – Не хочу этого слышать.

– Люди любили держать коноплянок, – продолжал я. – Но теперь их не держат. Вместо них волнистые попугайчики. Так что с вами будет все в порядке, маленькая конопляночка.

– Никогда не понимаю, шутите вы или говорите серьезно.

– Всегда говорю серьезно.

– Но половина того, что вы говорите, это... нелепо до безумия.

– Жизнь серьезна, жизнь нелепа. Все безумное серьезно, все серьезное нелепо... Давайте побежим до той раздевалки, я обгоню вас.

Она бежала босиком и опередила меня, прислонилась к неотесанным доскам стены и хохотала до слез, пока я вытряхивал из ботинок песок. Мы прошли еще немного, потом сели на горячий песок и смотрели в темноту на спокойный океан. Между нами и Японией никакой земли, полмира воды.

– Вы приехали сюда, чтобы найти Оликса или... быть с нами? – спросила она.

– И то и другое.

– Вы привезли с собой Уолта, – покачала она головой, – значит, ради Оликса.

– Уолт предпочел бы остановиться где-нибудь в другом месте, – улыбнулся я. – Калифорния – ради Оликса, Санта-Барбара – ради вас. Вы довольны?

Линни пробормотала что-то. Мы сидели молча, и она босыми ногами собирала песок в холмики.

– Думаете, что найдете его? – наконец спросила Линни.

– Оликса? Наверно, найдем.

– Когда примерно?

– Не знаю. Может, завтра...

– И тогда... вы уедете домой?

– Думаю, да.

– Опять в офис... – Она взмахнула рукой, будто обнимая широкое небо.

«Опять в офис, – холодно подумал я, – опять копаться в частной жизни людей, опять ставить западни, опять вечный дождь, пустота квартиры в Путни. Короче, опять к моей нормальной жизни». Фокус в том, чтобы не хотеть выбраться на свободу.

– Что вы собираетесь делать теперь, закончив школу? – спросил я.

– После этого путешествия все прежнее кажется ужасно скучным. – Она тяжело вздохнула.

– Дэйву скоро позволят ходить...

– Знаю, – перебила она. – Не думайте, что я не знаю. Я предполагала в сентябре поступить на курсы секретарей... Но теперь не хочу. Почему нельзя все время просто жить на пляже?.. – Она обняла руками согнутые колени.

– Не хватит пляжей.

Линни хихикнула.

– Вы, наверно, последний живой романтик. На государственной службе. Так мне кажется. Вроде папы.

Мы вернулись назад по кромке моря и, когда подошли к мотелю, остановились. Она положила руку на мою и молча ждала. Я поцеловал ее в лоб, потом в нос и наконец в губы. Очень нежный и совершенно спокойный поцелуй.

– Нехорошо, – сказал я, убирая руки с ее плеч. – Совсем нехорошо.

– Меня и раньше целовали, – сказала она. – Правда, целовали.

– Я не это имел в виду. – Мне едва удалось сдержать смех. – Вы заслуживаете диплома в этой области. Нет, маленькая Линни, мы с вами очень далеко от дома, и я никогда по пятницам не целую брюнеток больше одного раза.