Охота на Лунина

– Это кто под подозрением? Какой народ, мы, что ли? – моментально подскочила к нему Мария Геннадиевна. – Коля, ты это слышишь? Они, поди, уже у родственничков-то отступных взяли и нас теперь решили крайними выставить.

– Неожиданный поворот, но интересный, – весело прокомментировал оперативник, довольный тем, что внимание Красильниковой переключилось на Лунина.

– А тебе интересно будет, когда я жалобу на тебя прокурору подам, – моментально отреагировала женщина, – вот тогда и интересно будет, и весело.

– Значит так, граждане, – Илья постарался придать своему голосу официальной весомости, – сейчас аккуратненько собираем друг друга с газона и идем в дом. Там ждем меня в гостиной со всеми остальными. Я переговорю с коллегой и тоже приду, будем решать, что с вами дальше делать.

– Это что ж вы еще с нами делать собираетесь? – Николай Федорович, ухватившись одной рукой за жену, а другой за ствол яблони, кое-как поднялся с земли.

– Арестовывать вас будем, – злорадно ухмыльнулся в ответ Зубарев, – и тебя с бабкой, и этих, как говорите, родственничков тоже. Чтоб вы не думали, что мы с кого-то деньги тянем.

– Вам лишь бы кого арестовывать, – вздохнул Николай Федорович. – Ежели всех арестуете, работать кто будет? Вы, что ли? Нам-то, вон, яблоки собирать надо, сок гнать будем. Еще вчера думали закончить, до темна провозились, да не успели.

– Идите в дом, – настойчиво попросил Лунин.

– Валите-валите, – бесцеремонно прочавкал Зубарев, – яблоки, кстати, кислые. Сколько вы в свой сок сахара сыпать собрались, тонну?

– Так ведь антоновка. – Илья протянул было руку к свисающей над головой ветке, намереваясь выбрать яблоко покраснее, но вдруг передумал и, сделав несколько торопливых шагов, догнал медленно ковыляющих к дому Красильниковых.

– Мария Геннадиевна, скажите, а в доме кто убирает?

– Как кто? – Вопрос вызвал явное удивление. – Я, конечно.

– А в кабинете, в кабинете Игоря Владимировича пыль тоже вы протираете?

– В кабинете? – смущенно переспросила Красильникова. – А что, там пыльно? Знаете, Игорь Владимирович не любил в кабинет никого пускать, уж не знаю почему, но очень у него строго с этим было. Я пылесосила всегда при нем, а чтобы полок коснуться, где его награды стояли, или письменного стола, про то и речи не было. У него даже в кабинете своя тряпочка всегда лежала, которой он сам пыль протирал. Нечасто, правда, он это делал, разве что когда я напоминала.

– Вы о чем там секретничаете? – к ним подошел Зубарев, запихивая в рот очередное яблоко.

– Да так, о тонкостях уборки в большом доме. – Илья кивнул Красильниковым, давая понять, что они могут идти. – Спасибо, Мария Геннадиевна.

Оставшись вдвоем, Илья вопросительно взглянул на приятеля.

– Ну и что со всей этой толпой делать? Ясности, если честно, нет никакой, зато мотивов целая куча. В кого пальцем не ткни, любого забирать можно.

– Раз можно, значит, нужно, – уверенно заявил Вадим. – Мутные они все. Тебе ведь Хованский, я так понимаю, полный карт-бланш выдал?

Илья кивнул.

– Вот и хорошо. Закрой их всех. Пусть посидят, подумают. Сам знаешь, в камере у людей мозги лучше соображать начинают, особенно в плане деятельного раскаяния. Глядишь, кто и признается, – Вадим озорно подмигнул Лунину, – или стуканет на ближнего своего. Стукануть – это ж наша национальная традиция, сам знаешь. Заложил друга – и человеком себя чувствуешь.

– Не подозревал, что ты так глубоко разбираешься в народных традициях.

– Так ведь и я сам человек простой, из народа, – усмехнулся майор, – но ты не боись, ежели что, я тебя не сдам.

– Если что именно? – уточнил Лунин.

– Если что-нибудь, – пожал плечами Вадим, – жизнь такая штука, что-нибудь всегда бывает.

Не найдя что ответить на столь глубокомысленное высказывание, Илья лишь молча кивнул и направился в сторону дома. Уже подходя к крыльцу, он обернулся к приятелю.

– Главное – не забыть, как со всеми поговорим, подняться наверх. Я заберу бумаги Фильченко, посмотрю, есть ли что интересное, а ты возьмешь орла.

– Кому вершки, кому окорочка, – философски отозвался Зубарев.

В гостиной их встретило напряженное молчание. Восемь пар глаз уставились на вошедшего первым Лунина. Именно столько было в комнате людей после того, как к остальным присоединились Красильниковы и Яна, сменившая белоснежный купальник на голубые джинсы и оранжевую футболку с надписью SUMMERTIME – LOVETIME. К огорчению Ильи, место в расположенном у камина кресле было занято, там вольготно устроился закинувший ногу на ногу Владимир. Решив, что позиция у входа стратегически неверная, Илья прошел к окну и, повернувшись к присутствующим, попытался придать своему лицу значимость, соответствующую моменту и занимаемой им должности.