Охота на Лунина

– Господи, чего только сдуру не ляпнешь. – Звонок Лунина оперативника явно не обрадовал. – Ты знаешь, что тебя ищут?

– Сильно ищут? – уточнил Илья.

– Сильно. Собаки, вертолеты, все по полной программе. Ты, похоже, Илюха, капитально вляпался.

– Похоже, – согласился Лунин. – Так ты поможешь?

Глава 9, в которой Лунин делает умное лицо и доказывает, что этого лица достоин

Несколько дней вынужденного ничегонеделания совершенно отучили большинство обитателей дома Фильченко рано вставать, хотя, возможно, некоторые из них и до этого не были обременены необходимостью просыпаться по звонку будильника, чтобы, наспех перекусив и торопливо влив в себя чашку утреннего кофе, отправиться на работу. Конечно, это не относилось к супругам Красильниковым, которые, как обычно, в семь утра приступили к выполнению своих привычных обязанностей. Николай Федорович энергично орудовал метлой, очищая дорожки, площадку перед домом и возле бассейна от нападавших за ночь листьев, Мария Геннадиевна же мелодично позвякивала на кухне посудой. Что именно она с ней делала, оставалось неизвестным, но вскоре, очевидно, в результате этого позвякивания, с кухни потянулся ненавязчивый, благодаря работающей вытяжке, но все же аппетитный запах яичницы, возможно, даже с беконом, во всяком случае, так показалось спустившемуся вниз за очередной чашкой кофе Лунину. Пересекая столовую, Илья поздоровался с Егором, так же в силу профессии привычным к ранним подъемам. Молодой человек ответил следователю рассеянным кивком и вновь уставился на дно кофейной чашки, которую он сжимал обеими руками. Лунин, поняв, что волнуется не только он сам, испытал облегчение и даже почувствовал к младшему сыну Фильченко некоторую симпатию. Улыбнувшись, Илья хотел было сказать ему что-нибудь ободряющее, но затем решил, что все, что он собирается сказать Егору, он скажет чуть позже, в кабинете его отца. Жаль только, что слова эти молодому человеку вряд ли понравятся, но, что поделать, сказать их все же придется. Вернувшись в кабинет Игоря Владимировича, Лунин поставил кофе на журнальный столик, устроился на диване и включил телевизор. Ведущие утреннего канала – худощавый подтянутый мужчина средних лет и яркая блондинка, лет на пятнадцать моложе своего напарника, вели оживленную беседу с гостем студии – упитанным здоровяком лет пятидесяти, со значком депутата Государственной думы на лацкане пиджака. Разговор шел на столь животрепещущую для сентября тему, как предстоящее начало отопительного сезона, который, как оказывается (здесь ведущая сделала изумленное лицо), в ряде северных районов страны уже начался, а также касался вопроса предстоящего с нового года очередного повышения коммунальных платежей. Было видно, что депутат законодательного собрания весьма осведомлен, если уж не в вопросах качества оказываемых населению коммунальных услуг, то в вопросе необходимости регулярной индексации тарифов, на величину, которая, по его мнению, «в крайней степени незначительна и совершенно не ухудшает финансовое положение наших граждан». Словосочетание «наши граждане» законотворец повторил неоднократно и каждый раз произносил его, как показалось Лунину, особенно звонко, с тем блеском в глазах и аппетитным румянцем на щеках, с которым произносят: «А вот и наши шашлычки!», подбегая к стоящему на лужайке у дома столу с дымящимися шампурами. Было видно, что народный избранник прекрасно знал, что делать с шашлыками, равно как и с гражданами, хотя, возможно, иногда, конечно же, за пределами телеэфира, и путал одних с другими.

Уменьшив звук телевизора до минимума, Лунин взглянул на часы. До времени общего собрания, на котором он собирался выступить с обещанной речью, оставалось около десяти минут. Скрестив руки на груди, Илья откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Каким-либо способом изменить сложившуюся ситуацию он уже был не в силах. Оставалось только ждать. Ждать того момента, когда в кабинете соберутся восемь человек, часть которых хотели бы знать всю правду, других вполне бы устроила только ее часть, ну а кому-то эта правда не нужна была вовсе.

Дверь кабинета была приоткрыта, поэтому Лунин услышал звуки голосов переговаривающихся между собой людей за несколько мгновений до того, как они вошли. К этому времени Илья уже успел открыть глаза, закинуть ногу на ногу и поднести ко рту чашку кофе, что, по его мнению, давало понять вошедшим, что он совершенно спокоен и готов к общению с ними. Кабинет заполнился достаточно быстро. Первым, молча кивнув Лунину, вошел Владимир, вслед за ним Андрей и Наташа, затем Оксана, она единственная поздоровалась с Ильей, после чего заняла стоящее у письменного стола гостевое кресло. С небольшим, не больше минуты, отставанием появилась Яна, а почти сразу же за ней вошел все такой же бледный и задумчивый Егор. Последними, робко поглядывая на присутствующих, в кабинет безмолвно просочились Красильниковы и замерли прямо у двери.