Охота на льва

– Это скучно, – сказала Эмма. – Сейчас меня не станет, ты бросишь мой труп в реку, и тебе снова станет смертельно скучно, – она не ожидала, что с таким спокойствием сможет говорить о своей смерти, ее слова не имели ровно никакой эмоциональной окраски. – И что дальше?

Артуро пожал плечами, но в его взгляде мелькнул интерес, и он ответил вопросом на вопрос:

– А что ты предлагаешь?

– Я напишу книгу, – Эмма почти не понимала, что говорит: кто-то, искренне желавший выжить, произносил эти слова ее окровавленными губами. – Хорошую и интересную книгу о маниаке. Мертвые красавицы на улицах, высокопоставленный убийца без имени, испуганные горожане… Это будет замечательная книга, – Эмма откашлялась и, проглотив сгусток крови, продолжала: – Сейчас ты просто больной мерзавец и убийца. Ублюдок и моральный калека. А я сделаю тебя самой страшной и грандиозной легендой в мире.

Эмма боялась, что убийца рыжих дев не успеет дать ответ. Однако Артуро размышлял недолго.

– Поживи еще пару минут, милая, – сказал он и поднялся: – Я принесу лекарство.

* * *

Сидя в уютном кресле в небольшой изящной гостиной своего загородного дома, Шани лениво перелистывал новое издание «Мира живой природы» и думал о том, что жизнь частного лица определенно имеет свои преимущества. Он попробовал вспомнить, когда в последний раз так спокойно сидел с книгой, и не смог. Постоянно что-то мешало расслабиться до конца и отпустить ситуацию. Впрочем, и сейчас он продолжает размышлять и просчитывать варианты дальнейшего развития событий, вместо того чтобы читать об анатомии стрижей.

Час назад Артуро прислал телеграмму, в которой сообщил о срочном заседании Государственного совета и о том, что добился нужного результата. Что ж, пока все развивалось по плану. Шани перевернул страницу и некоторое время рассматривал изумительно тонко и со вкусом выполненную гравюру: стрижи в гнезде.

Когда-то он поверил, что у него наконец-то есть собственное гнездо. Но люди не так надежны, как стрижи.

В его портфеле с документами уже лежал листок коммюнике, извещавшего о том, что ее величество Инна скончалась сразу же после родов. А в действительности Несса сможет убраться куда угодно: в Амье, на острова, да хоть к Змеедушцу в нору – лишь бы подальше. Если бы не клиническое чудо – а Шани до сих пор не мог в него поверить – он давно бы выкинул ее из своей жизни.

Впрочем, довольно об этом. Возможно, кто-то просто не создан для семейного быта.

Командир охраны, который до сих пор выглядел невероятно жалким после давешней взбучки, осторожно заглянул в гостиную:

– Сир, вам телеграмма.

Шани взял тонкую полосу грубой желтоватой бумаги и прочел: «Госсовет и патриарх выехали только что». Он взглянул на высокие каминные часы восточной работы: ага, значит, у него есть еще два часа.

Командир охранного отряда терпеливо ждал, чуть согнув голову в уставном поклоне.

– Передайте ее величеству, чтоб спустилась сюда.

– Слушаюсь, сир.

Он и представления не имел, о чем собирается с ней говорить. Наверно, попросит сделать вид, что в императорской семье царит трогательный мир. Да, правильно: незваные, но ожидаемые гости должны были увидеть карамельную картинку. Шани опустил глаза к гравюре: стрижи в окружении птенцов выглядели невероятно счастливыми.

Наверно, кто-то просто не заслуживает такого счастья, подумал Шани и стал читать о миграции черногрудого стрижа.

Несса пришла в гостиную через четверть часа: для придворной дамы просто сверхбыстрый срок. Некрасивые красные пятна от слез были умело замаскированы косметикой: если ее величество и перебрала с пудрой, то сейчас это было только на пользу.

– Давно хотел спросить, когда у тебя день рождения, – сказал Шани.

Несса устроилась в соседнем кресле и, расправляя кружева на рукавах свободного домашнего платья, ответила:

– Весной. На Земле отмечали седьмого марта.

Шани усмехнулся.

– Рыба, значит… Единственные, с кем Львы не могут сладить, так это с Рыбами.

Несса неприятно улыбнулась.

– Мы как-то неправильно начали, – сказала она. – А потом столько всего случилось… Прости, но я не могу относиться к тебе хорошо.

Чего-то в этом роде он и ожидал.

– Государь Миклуш свою первую жену зашил в мешок и швырнул с башни, – скучным голосом заметил Шани. – Говорят, при этом она была… не в полном комплекте. Энергичная девушка, тоже вот хотела царствовать и править… – Несса открыла было рот, чтобы сказать что-то хлесткое, но Шани не позволил себя перебить: – А его сын свою супругу в воспитательных целях подвесил на дереве в лесу. И она висела там двое суток, изнывая от зноя и жажды. Через два года умерла в северном монастыре. А ты сидишь здесь, в тишине и покое, и говоришь, что мы неправильно начали… – Он сделал паузу и добавил: – Я, наверно, плохой муж. И владыка хреновый.

Теперь у Нессы хватило ума промолчать. Всхлипнув, она с преувеличенным вниманием принялась рассматривать завитки кружева на рукавах.