Охота на льва. Русская сова против британского льва!

Давыдов глядел на однокашника, пытаясь высмотреть перемены в его лице. Светлые волосы по случаю выхода в свет припомажены, но острижены так же коротко, как полагалось в кадетском корпусе. Лицо, пожалуй, осунулось, стало сухим и тонким, как положено аристократу. И еще неподвижным – вот главная перемена. Оно теперь прекрасно скрывало мысли и чувства хозяина. Да, взгляд стал другим, спокойным и холодным даже сейчас, когда ничто не мешает радоваться встрече. Впрочем, особо пылкими страстями Голицын и в академии не блистал. Незадолго до выпуска у всех завелись романы с барышнями, а он возился с конспектами, всем видом показывая: дурачье вы, господа, тратите время бездарно, а карьеру кто будет делать? Давыдов знал, что как раз по части карьеры у старого товарища все благополучно. И предполагал, что лет через десять Голицын очень выгодно женится, а невесту ему будут искать все пожилые столичные барыни, и немало из-за его благосклонности вспыхнет ссор и скандалов.

Стены кабинета, затянутые тяжелым бархатом, казалось, съедали любые звуки. При этом в помещении было на удивление свежо – видимо, имелась хитро устроенная вентиляция. Половой мигом расставил перед господами набор холодных закусок, запотевший графинчик с крымской мадерой и тут же испарился.

Андрей наполнил пузатые рюмки янтарной жидкостью, отсверкивающей в мягком полусвете живым золотом.

– Ну, со свиданьицем, дружище Давыдов! – Они чокнулись, пригубили душистое вино.

– «Стукнем чашу с чашей дружно, нынче пить еще досужно», – вспомнил Денис прадедовы стихи и очень удивился, когда Голицын продолжил строфу:

– «Завтра трубы затрубят, завтра громы загремят…» Да-а, не приведи Господь. Сколько же мы с тобой не виделись?

– Да, считай, с самой Академии, – хмыкнул Денис, принимаясь за телятину с хреном и малосольными огурчиками.

– И вот надо же, где угораздило свидеться! – Андрей взялся за заливное из судака.

– Так ведь меня после курса сразу в Осведомительное агентство[2] направили, а потом – в Маньчжурию, японцев шерстить.

– А меня поначалу в Особый департамент[3] определили, на оперативную работу…

– А нынче?

– Нынче, брат, я на особой службе! – Голицын снова поднял рюмку. – Давай-ка за нас, за офицерский корпус, за незримых сторожевых псов государя нашего и Отчизны!

Выпили до дна. Давыдов даже крякнул: хороша мадерца, давненько такой не пил!

– А что все-таки за дело, о котором ты хотел поговорить со мной? – кивнул Андрею.

– Ага, запомнил. Хорошо. Что ты знаешь об организации под названием СОВА?

– Почти ничего. Кажется, это что-то вроде специального подразделения для охраны высших должностных лиц империи?..

– Ну, и это тоже… СОВА – Служба охраны высшей администрации – особое ведомство. Оно образовано по личному распоряжению Его Величества вскоре после известного покушения на премьер-министра Столыпина в Киеве. Можно сказать, это злодейство стало последней каплей, переполнившей чашу терпения государя. Террор нужно было остановить во что бы то ни стало. А главное, докопаться до его корней. До тех, кто заказывает эту «похоронную музыку». И скоро это стало даже не второй, а первой и главной нашей задачей. Понял, чем занимается СОВА?

– Значит, ты теперь «совенок»? – прищурился Денис и потянулся за графином. – Охраняешь или выслеживаешь?

– В основном – второе. – Андрей подвинул ему свою рюмку, сам же достал из кармана крошечную коробочку, раскрыл и выставил на стол. Там на бархатной подушечке величиной чуть побольше мундирной пуговицы лежал значок – сова из темно-красной эмали с мелкой бриллиантовой россыпью вокруг глаз.

– И что, все у вас такое носят?

– Носят?! Да я понятия не имею, куда это приспособить. На виду – нельзя, я не барышня и не кокотка. А мы тогда от сознания собственной значимости и великой незримой власти словно одурели, сговорились, заказали себе эти штуки. Благодарение Богу, что денег не хватило – нашей дурости стало бы и на то, чтобы заказать эмалевых сов в натуральную величину.

Давыдов усмехнулся, язвительность товарища была ему хорошо известна.

– А зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил он. – Да еще птичкой хвалишься?

– Не догадался?

Денис молча наполнил рюмки, взял свою, медленно принялся крутить в пальцах ее вычурную ножку. Голицын тоже не спешил выпить, откинулся на подушки и терпеливо ждал ответа.

– Я, дружище, весьма доволен службой, – наконец проговорил Давыдов и прямо посмотрел на однокашника. – И считаю, что моя работа важна не меньше твоей.

– Да разве ж я предлагаю тебе ее менять?! – искренне удивился Андрей. – Вот чудак-человек! Я ж тебе совсем о другом толкую.

– Тогда уточни.

– С удовольствием. Суть в том, что для такого сложного и – не скрою – опасного дела, как борьба с вражеской агентурной сетью, нужны самые разные таланты.

– И какой же талант ты разглядел у меня? – Давыдов улыбнулся и принялся накладывать себе в тарелку ассорти: маринованные маслята, греческие маслины, куриные фрикадельки под сыром и пару песочных корзиночек с севрюжьей икрой.

Голицын последовал его примеру, добавив к набору моченой брусники и пирожок с луком.