Охота на льва

Пуля из пистоли Супеска попала ей чуть ниже ключицы – с такими ранениями выживают, конечно, только медлить не стоит. Вдобавок Супесок успел полоснуть ее и по животу, причем, похоже, собственным клинком дзёндари, и еще повезло, что рана там неглубокая. Андрей принялся стягивать с девушки жилет и рубашку – следовало осмотреть раны и готовиться к операции. Черт побери, все приходится делать практически голыми руками! Но Супесок подхватил его под локоть и оттащил в сторону.

– Подождите, мой господин. Что, Мари, теряем квалификацию? – обратился он к дзёндари. – В былые времена ты меня с такими царапинками давно бы завалила, правда?

– Парфен, ее нужно срочно оперировать, – произнес Андрей. – Иначе она умрет.

– Невелика беда, доктор, – сказал Супесок холодно, и в его голосе мелькнуло нечто, напомнившее Андрею Шани. – Мы сейчас поговорим с ней по душам, а там уж как получится. Ответит быстро и правдиво – будет жить. А если нет – ну на нет и суда нет.

– Да как вы можете! – воскликнул Андрей, пытаясь оттолкнуть Супеска и подойти к девушке, но безрезультатно: с тем же успехом можно было пытаться столкнуть паровоз с рельсов. – Парфен, она же умирает!

– Ничего страшного, – прошептала Мари. – Доктор… Скажите мне… Вы правда – Царь Небесный, или все это выдумки?

Андрей хотел было ответить, но Супесок перебил его:

– Тут я вопросы задаю. Что тебе приказал хозяин? Прирезать нас, как свиней?

– Нет, – Мари прижала руки к животу и закашлялась: по ее посеревшему лицу скатывались крупные капли пота. – Нет, он просил передать…

– Что? – Супесок отошел от Андрея и пнул девушку в бок. – Что, падаль?

– Что если доктор Андерс – Заступник Истинный… – вымолвила Мари, – то Аальхарн ждет его, чтобы воздать честь и славу. А если самозванец… то еще есть время прекратить этот фарс… Потому что иначе…

Она умолкла и закрыла глаза. Супесок пнул ее еще раз, но никакой реакции не последовало. Тогда бывший глава охранного отделения отступил в сторону и произнес:

– Что ж, доктор. Она ваша.

* * *

– Он привез ее из Амье после войны. Тогда она была замухрышка неумытая, шаг в сторону сделать боялась и по-нашему ни бельмеса не понимала. Глянуть не на что, уж на что он там позарился, не знаю. Но слухи об этой девке ходили те еще. Говорили, будто однажды она в одиночку перерезала два отборных отряда из тридцати человек, которых отправили специально для ее поимки. Причем жестоко перерезала. Напоказ, чтоб наука была. Не лезьте, дескать, не по вашим зубам я орешек. Крови на ней… уйма.

Супесок и Андрей сидели в саду в маленькой беседке, увитой темно-красными листьями плюща. Дождь перестал, и в прорехи облаков весело выглядывало солнце, однако Андрей чувствовал только бесконечную усталость и какое-то омерзение, словно полез голыми руками в кишащую червями навозную кучу. Операция прошла успешно, и Мари сейчас спала, а Андрей никак не мог перестать злиться на Супеска и его немотивированную жестокость. Посланница императора и так бы сказала все, что нужно, зачем было ее бить и не позволять оказать помощь?

– А потом ее все-таки поймали, ну и отвели душеньку. До состояния мясного фарша. И тут как в сказке получилось: ехал мимо государь да пожалел. Если бы не он, давно бы эта дрянь сгнила. А вот ведь живет, бегает, – Супесок всмотрелся в лицо Андрея и проговорил: – Вы ее не жалейте, доктор. Она убийца. Подлая, изощренная убийца. Врет и не краснеет, даже при смерти. Наклонитесь вы над ней – прирежет.

– Не прирежет, – вздохнул Андрей, – вы ей руки связали.

– Я бы эту веревку ей на шею накинул, – мрачно сообщил Супесок. – Доктор, ну неужели вы верите в то, что она в самом деле посланец?

– Верю, – кивнул Андрей. – Да, я верю, несмотря на то что она пришла тайно, ночью, как… ну как дзёндари. А еще я вижу в ней не злостную маньячку, а несчастную девчонку, которая ничего хорошего в жизни не видела и которую никто никогда не любил и не жалел. И то, что она, как вы говорите, лжива, жестока и цинична, это не порок ее, а большая беда, от которой она сама бесконечно страдает.

Супесок вздохнул.

– Вот слушаю вас и понимаю, что вы действительно Заступник, – сказал он. – И говорить нечего.

Мари пришла в себя через час после этого разговора. Лежа на койке, она безучастно смотрела в потолок и думала о странных ярких снах, которые ей снились, а еще о том, что связанные руки затекли, и вряд ли она что-то сможет ими делать в ближайшее время. Грудь и живот жгло, но Мари знала, что ее раны заживут.

– Как ты себя чувствуешь? – услышала Мари голос доктора Андерса и, повернув голову, обнаружила, что тот стоит возле кровати и внимательно смотрит на свою пациентку. Заступник он или нет, но лекарник хороший.

– Терпимо, – ответила Мари. – Пить очень хочется.

Андерс взял со стола стакан воды и присел на кровать рядом с Мари.

– Немного и маленькими глотками, – предупредил он. Когда Мари напилась, доктор отставил стакан и сказал: – Я хочу развязать тебе руки, но опасаюсь, что ты сделаешь что-нибудь со мной или с собой.

Мари криво усмехнулась.