Охота на маршала

Сперва, выполняя приказ Ставки, он бросил силы Западного фронта в район Дубно. Где, оказавшись в ситуации полнейшего отсутствия координации всех подразделений и окунувшись в хаос, не смог сделать ничего для выполнения поставленной задачи. Контрудар не удался. Западного фронта вскоре не стало. Член Военного Совета Николай Вашугин застрелился от отчаяния…

Доклад Верховному о катастрофическом положении на всех фронтах вызвал только гнев Сталина. Он обвинил всех вокруг в измене и трусости, и лишь по прошествии определенного времени Жуков осознал: судьбу Вашугина он вряд ли разделил бы, не такой у него самого характер, а вот рядом с генералом Павловым и другими козлами отпущения в те нелегкие дни вполне мог очутиться.

Затем Сталин обрушился на Жукова, когда тот заявил о невозможности дальше удерживать Киев. Услышав от Верховного:

– Не мелите чепуху!

Он снова понял, чем это может грозить, и все равно твердо ответил:

– Если вы считаете, товарищ Сталин, что я как начальник Генштаба способен молоть чепуху, мне здесь делать нечего! Прошу освободить меня от этой должности и отправить на фронт! Там от меня будет больше пользы!

Жуков помнил, как кровь стучала в висках, а мир вокруг ходил ходуном, словно на Москву в один миг обрушился бомбовый дождь. Тогда Верховный выгнал его из кабинета, и Георгий Константинович ожидал ареста как минимум в ближайший час. Но не прошло и сорока минут, как его вернули. Сталин велел сдать дела маршалу Шапошникову, самого отправил на Ленинградский фронт. Правда, такая мягкость Верховного не укротила Жукова: он, даже приняв от Ворошилова командование указанным фронтом, и дальше оставался сторонником сдачи Киева с целью сохранить сильно потрепанные в боях войска.

Маршал старательно погасил окурок о дно массивной пепельницы. Подумал – и достал новую сигарету. Вертя ее в крупных, крепких пальцах, Георгий Константинович снова посмотрел на портрет, наводивший на все более серьезные размышления.

Да, нужно в конце концов признать – Сталин его не любит.

Уважает как профессионала, военачальника, полководца – однако не видит в нем, Жукове, послушного исполнителя своей воли. За годы войны маршал с трудом мог воскресить в памяти ситуацию, когда Верховный не поставил бы под сомнение очередной его план, встречая сопротивление Жукова, готового любой ценой отстаивать свои позиции. В конце концов предложение маршала в чуть измененном варианте уже исходило от самого Сталина на заседании Военного Совета. И теперь спорить с Верховным не было причин.

Однажды, совсем недавно, до маршала дошли неосторожные разговоры. Дескать, воевал товарищ Жуков, а победитель – товарищ Сталин. И не будь все время Жукова рядом, кто знает, мог ведь Верховный зимой сорок первого сдать Москву так же, как отдал осенью Киев, а сам потом изобразить из себя фельдмаршала Кутузова… Разумеется, маршал переспал ночь, после чего вызвал к себе начальника особого отдела, указал, где искать говорунов и какую беседу с ними нужно провести. Но хоть пьяные болтуны понесли наказание, они же, сами того наверняка не желая, дали Жукову подсказку.

Он был нужен Сталину в дни войны.

Верховный – человек штатский. Бывший революционер, подпольщик, политик, но в военном деле разбирался слабо. Слов нет, учился на ходу, что от Жукова не ускользнуло. Да, у Хозяина этого не отнять. Потому выносил рядом с собой того, кто упрямо не желал слыть холуем, позволяя себе спорить с вождем. Ведь отлично понимал: с такими, как Ворошилов, Буденный или Берия, стране войну не выиграть.

А теперь вот терпение лопнуло.

Войну должен выиграть Иосиф Сталин, а не Георгий Жуков. Вот так обязан думать народ-победитель.

Маршал закурил, глубоко затянулся.

Пускай даже он сейчас непозволительно плохо думает о руководителе страны. В конце-то концов, Жуков получает новое назначение, пост высокий, пользу родине он еще готов приносить. Да, ему хочется ошибаться насчет планов Сталина. Непрост он, только ведь и сам маршал не безгрешен, тоже не святой и в этом сам себе готов был признаться.

Но даже если товарищ Сталин пока не допускает мысли, что маршал Жуков способен отнять у него победу, все это вполне может вложить в его голову Берия. А уж о подозрительности и мнительности Сталина и его разрушающей способности чувствовать, искать и находить вокруг себя всевозможные заговоры, знал не только Георгий Константинович.

Выходит, реальная опасность.

И охота на него началась, кто бы что ни говорил.

Правда, дичью маршал Жуков не привык быть даже в военное время. Кое-что он уже предпринял, дальше видно будет. Но выпускать ситуацию из-под контроля тоже нежелательно, даже непозволительно.

Мыслей по поводу происходящего роилось в голове еще множество. Отвлек уверенный стук в дверь, и посетитель тут же вошел, не дожидаясь ответа. Знал – его ожидают.

– Разрешите, товарищ маршал?

– Заходи, Василий Данилыч.

Генерал Соколовский вошел, прикрыл за собой дверь. Офицеры отдали друг другу честь, затем пожали руки. Они были знакомы давно, успели повоевать вместе и после обязательных церемоний всегда переходили на «ты».