Охота на медведя

Неожиданно Гриневу стало грустно. Куда он ломится, что он пытается сделать, зачем? В его стране за десятки и сотни лет ничего существенно не поменялось: всегда здесь было «трое с сошкой, семеро — с ложкой»... Что, «элита» помельчала? Были и личности, но, если честно, «элита» всегда состояла из тысяч и тысяч прихлебателей, только если раньше варилась себе тихо в собственном соку, то теперь, под взглядом телекамер, себялюбие, эгоизм, краснобайство «слуг народа» и безмерное мздоимство и продажность чиновников стали восприниматься просто как «нормальное явление»: везде так. И вместо идеала победы или успеха идеалом стало набитое чрево... Компьютер показывал, что меченый убийца все еще на Рублевке. Кто он Жене?

Сердечный друг? Личный телохранитель? Охранник от папы? Александр Гедиминович в банковском мире фигурой был, может, и не столь известной, как модные олигархи, но очень значимой. Он контролировал серые финансовые потоки, перемещавшиеся из стран Средней Азии в страны СНГ и на Запад, контролировал и обратные. «Белая» составляющая в играх Александра Брагиса была от силы процентов десять; вопрос: сам папа участвует в играх или кто-то, кто стоит за «Интеркредитом»?

Олег остановил автомобиль у маленького ночного кафе. Взял два эспрессо и шоколадку. Не сказать, что голова сильно прояснилась. Но, как ни странно, пока он сидел и меланхолично прихлебывал кофе, глядя на редкие автомобили за окном, мысли его переменились: он перестал размышлять и о вечном, и о том, что ему предстоит, и о том, что может так и не случиться в его жизни; он перестал переживать по этому поводу совсем. Даже дело, которым он был занят, перестало волновать его: если он это не сделает, это сделает кто-нибудь еще. Не сейчас, хуже, чем он, но сделает, А он... Ему нужно приехать в рублевское поместье великого князя Александра Гедиминовича и дщери его Евгении легким и пустым, как июньское утро.

Только тогда он сможет хоть что-то понять и что-то сделать. Не предать прошлое. Не потерять настоящее. И — найти будущее.

Олег набрал номер Жени Ланской... Часы показывали без четверти два.

— Да?

— Женя, это Олег Гринев. — Ого.

— Кажется, вы приглашали на ужин.

— Ужин? Если вас устроит что-то легкое...

— Я вас разбудил?

— Нет. Только-только разъехались гости. Весь ужин они и съели.

— Гости?

— Художники. Милый народ: они злословят тебя только в твое отсутствие. А так — очень даже милый.

— Настоящие художники?

— Разные. Половина из них кормится от всяких фондов, другая половина голодает. Оттого они меня и не сильно любят. Но я не обижаюсь. Я была как-то в гостях у одного. У него квартира похожа на конуру. Нелюбимой собаки. Словно он сам обиделся на себя на всю жизнь. Вы далеко?

— Минутах в двадцати.

— Я успею пожарить шашлык в камине. Вы не против?

— Я — за.

— Какая у вае машина? Я позвоню на пост, чтобы пропустили.

Гринев назвал.

— «Нива»?

— Удивлены?

— Немного. Ваш смокинг стоит дороже.

— «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...»

— «...К чему напрасно спорить с веком...»

— Да. Смокинг, как и костюм, — униформа. А я буду у вас с частным визитом.

— Вы меня заинтриговали, Олег.

Гринев вернулся к машине, сел за руль. 'Открыл компьютер. Маячок был на месте. Ну что ж... Интрига налицо. И что это означает? Чему быть, того не воротишь, что будет, того не вернешь.

Кофе подействовал. Голова сделалась ясной, дорога стремительно неслась под колеса мелодия радио «Ностальжи» будила странные воспоминания о временах, в какие Гринев еще не жил. Сначала удивительно щемящая музыка Гершвина — о времени лета, случайном, как видение... Потом волнующая с детства песня Тухманова на стихи Николаса Гильена — «Когда это было, когда это было — во сне, наяву...» И он уже словно летел не только в потоках душной предгрозовой ночи, но и в потоках своего сознания, и сознаний иных, выдумавших тысячи миров и успевших поделиться ими с людьми... «Во сне, наяву по волне моей памяти я поплыву...» А потом зазвучала другая песня, и Олег подпевал ей, незаметно для себя...

Журавль по небу летит, корабль по морю идет, А что меня, куда влечет по белу свету, И где награда для меня, и где засада для меня — Гуляй, солдатик, ищи ответа...

На въезде в поселок «улучшенного типа» — ряды особняков с поместьями стоимостью в миллионы и десятки миллионов ненашенских зеленых денег, который просто язык не поворачивался назвать «дачным», машину Гринева остановил охранник.

Олег назвал себя. Охранник кивнул. Предложил проезжать. Сказал что-то неведомому собеседнику по переговорному устройству.

Особняки никакого «товарищества» не представляли. Нет, дорожки были ухожены, территория вылизана и безопасна: эдакий кусочек Нью-Джерси в самом центре России. Еще бы гномиков... Нет. Гномики живут в Цюрихе, это даже кошкам известно. А здесь за каждым забором киплинговские джунгли. Где каждый — сам за себя.