Охота на Мясника

— Это в смысле "В моей смерти прошу винить Гайдара, Чубайса, мою стерву-жену, начальника, его зама и далее по списку"? — Крюков развернул записку и прочел вслух. — "Не радуйтесь. Кто хочет легкой смерти делай как я"! Оригинально. Так он умер?

— Не тут-то было, — вздохнула Мария. — Легкой смерти у него не получилось. Вместо этого будет тяжелая жизнь. Весь ее остаток он проведет прикованным к постели. Пуля задела какой-то важный центр в мозгу.

Он парализован. Может двигать разве что глазами. Но, интересно, что же он имел в виду в своей записке?

— На него можно посмотреть? — спросил Крюков.

— Идем, полюбуешься.

Генерал лежал в отдельной палате. Он был совершенно неподвижен.

Крюков обратил внимание на его вытаращенные глаза и дрожащий край одеяла под рукой больного. Он откинул край одеяла.

— Смотри! — Мария тоже это заметила. — По-моему он хочет что-то сказать! Его палец!

Палец генерала, единственное, что еще двигалось кроме глаз, выбивал судорожную дробь. Мария оказалась права. Крюков также уловил в стуке определенный ритм. Три коротких, три длинных, три коротких.

— Морзянка. Он же выбивает "SOS"! Я тебя понял, — четко выговорил Крюков.

— Ты и в азбуке Морзе разбираешься? — удивилась Мария.

— А как же? Я три года в КЮМ ходил заниматься — клуб юных моряков. Вот ты, поди, не знаешь, чем трюмсель от триселя отличается или оверштаг от оверкиля. А почему гальюн является украшением корабля? Тихо, слушай!…

Крюков внимательно прислушался и принялся диктовать:

— Фейерверк не фикция. Бонза гений. Перепрограммировал боевые части ракет. Они долетят и взорвутся. Не хочу. Хочу жить…

— Что он хочет сказать? — Мария ничего не могла понять из услышанной тарабарщины.

— Просто "Фейерверк" из средства для воплощения плана "Армагеддон" превратился в цель. Поздравляю с началом конца света, — ответил Крюков, чем озадачил ее еще больше. — Знаешь, съезди к Семену. Если генерал контачил с "Ипсилоном", на него в файлах могла быть заведена медицинская карточка. Галину ведь не просто так убили.

* * *

Крюков и Рудаков проводили очередное совещание в передвижном штабе — в салоне рябухи.

— Антона видели в кафе "Нирвана", — сообщил Рудаков. — Там хакеры собираются. Потом он снова исчез. Почему он прячется — не понимаю.

— Я тоже. А мы не можем сами влезть в этот Юнител? — спросил Крюков.

— Как? Доступа к малой пирамиде у нас нет. Ни кодов, ни паролей.

— А "золотой диск" Бонзы? Как я понял, игра "Армагеддон" является ключом к Юнителу.

— Частью ключа. Игра заражена "Минуткой". Секунд десять уже съедено, осталось пятьдесят. За это время даже суперхакер не успеет ни в чем разобраться, — уныло продолжал Рудаков. — Знать бы, кто похитил Ирину и где ее искать?

И снова Крюкова прервал писк мобильника. Это был священник отец Николай.

— Со мной связались какие-то люди, — сказал священник. — Они заявляют, что Ирина у них и хотят говорить с Крюковым.

— Я сейчас подъеду, — ответил Крюков и развернул рябуху.

Перед храмом стояла наряженная елка. Возле нее был залит небольшой каток, где катались дети.

В храме народу было немного. Отец Николай читал проповедь на тему "Иудин грех".

— Там в чем же состоит грех Иуды? — вопрошал отец Николай. — Почему он предал Господа? В писании об этом прямо не говорится. Святой Иоанн указал, что Иуда, бывший казначеем, воровал из общей казны.

— Ух ты, блин, крысой, значит, был? — прогудел коротко стриженный молодой прихожанин. Золотой "чертогон" на его толстой шее был немного крупнее серебряного наперсного креста священника. — Из общака, выходит бабки греб?

— Но дело по моему разумению вовсе не в деньгах. Иуду объял смертный грех — гордыня. Он не сомневался, что его Учитель — Бог и Сын Бога и решил, что в сложившейся ситуации Иисус Христос предстанет пред людьми как и полагается Богу — в гневе, мощи и великолепии. А он, Иуда, займет при нем достойное место. Но увидев, что предал палачам невиновного, ничем не напоминавшего о своем божественном происхождении Иуда впал в другой смертный грех — уныние. И повесился. Когда он понял, что вместо славы и почестей его самого ожидает позорная и мучительная казнь, его вера рухнула.

Крюков подождал отца Николая на улице. Совсем стемнело. На елке зажглись лампочки, народу на катке заметно прибавилось.

Наконец Крюков заметил выходящего из храма священника и подошел к нему.

— К Рождеству готовитесь? Не рановато? И елка у вас неуставная с лампочками. Смотрите, нагорит от командования за измену канонам православия.