Охота на минотавра(сб)

Пролог третьей части

В лучший ресторан провинциального города Верхнеудинска «Серебряный омуль» зашел гражданин неброской европейской наружности, чей рассеянный и несколько пресыщенный вид выдавал завсегдатая подобных заведений. Да и одет гость был весьма примечательно – вроде бы и ничего особенного, но в таком виде и на дипломатическом рауте показаться не стыдно.

Несмотря на сравнительно ранний час, в ресторане шел пир горой, и причиной этого, как ни странно, было очередное обострение политической обстановки на Дальнем Востоке.

Молодые офицеры воздушной пехоты, танковых войск и аэрокосмических сил, скучавшие на своих базах в Иркутске, Братском Остроге и даже в Урге, почему-то взяли за правило посещать злачные места именно этого города, чему, наверное, в немалой степени способствовали здешние девушки-полукровки, экзотическая внешность и вольные нравы которых славились по всему свету, включая первые лунные поселения Новый Тамбов и Керенск.

С транспортом никаких проблем не возникало. Билет на авиарейс из Урги в Верхнеудинск и обратно стоил полсотни, а, кроме того, хватало и попутных самолетов, где одно посадочное место обходилось в литр коньяка.

Пока посетитель закуривал из золотого портсигара и осматривался по сторонам, к нему вальяжной походкой приблизился метрдотель-туземец, чье плоское луноподобное лицо по пьянке можно было принять за поставленный на ребро бронзовый поднос (а именно такие были в ходу у местных официантов).

Витиевато поздоровавшись, метрдотель осведомился о цели визита столь достойного гостя (некоторые клиенты заглядывали в «Серебряный омуль» вовсе не из гастрономических интересов, а с целью заказать девочек или приобрести травку).

– Намереваюсь перекусить, – ответил тот. – Кенигсбергский городской голова Роман фон Кнобель однажды рекомендовал мне вашу ресторацию.

– Романа Карловича мы хорошо знаем. – Метрдотель улыбнулся и глаза его при этом совершенно исчезли. – Сердечный человек. Однажды хрустальной посуды в буфете на двести рублей побил.

– Это у него не отнимешь, – кивнул гость. – Тевтонская кровь. Рыцарь скандального образа.

– Вот только с вашим размещением затрудняюсь, – посетовал метрдотель. – У нас, как видите, аншлаг. Свободных столиков в наличии нет.

– Не беда. Я согласен подсесть к какому-нибудь достойному гражданину.

– А не лучше ли к гражданке? – метрдотель понизил голос.

– Нет-нет. Я, знаете ли, устал с дороги. Предпочитаю помолчать в компании мудреца, чем развлекать пустоголовую дурочку.

– Мудрецы к нам, каюсь, не часто захаживают. Но достойные люди всегда имеются. Не без этого… – Метрдотель окинул взором зал. – Обратите внимание на мужчину за угловым столиком. По-моему, вполне приемлемая кандидатура. В годах, одет прилично. Пьет умеренно.

– А он никого не ожидает?

– Вряд ли. Накрывать велел на одну персону… Подождите минутку, я осведомлюсь.

Все той же вальяжной походкой татарского баскака метрдотель приблизился к угловому столику и, поклонившись, заговорил о чем-то с мужчиной средних лет, державшим на вилке маринованный гриб. Тот мельком глянул в сторону бесприютного гостя и небрежно кивнул, заодно сделав метрдотелю упрек, касавшийся, впрочем, не качества блюд, а свежести роз, украшавших столик (весь букет незамедлительно заменили).

– Матвей Ильич Зряхин, журналист, – представился гость, усевшись на предназначенное ему место. – По служебной надобности из Петрограда.

– Репьев, – кивнул его визави, судя по всему, обосновавшийся здесь надолго. – Никита Петрович. Человек свободной профессии.

В мгновение ока появился официант, азиатский лик которого тоже можно было спутать со столовой посудой, но уже не с подносом, а скорее с супницей.

Для затравки он предложил гостю стандартный набор блюд – омуля под пикантным соусом, вологодский сыр, салат «Дары Байкала», рыбное ассорти, икру двух видов, заливной олений язык, жаркое из глухаря, молочного поросенка, фаршированного гречневой кашей, и медвежью отбивную «по-каторжански». Из горячительных напитков – тифлисское вино, крымский коньяк и варшавскую водку.

– Неси, – милостиво позволил Зряхин, но тут же уточнил: – А водка точно варшавская? Не шанхайская?

– Как можно! – воскликнул официант. – Натуральная «Збожжовая». Китайским товарам у нас давно бойкот объявлен.

– А сам ты часом не китаец? – Зряхин взыскующе уставился на официанта.

– Упаси боже! Я коренной россиянин. Крещеный к тому же. Могу предъявить специальное удостоверение от министерства национальностей и культов.

– Ну, смотри у меня… – Зряхин погрозил ему пальцем. – Икру на льду подашь, и лимончик к ней не забудь.

Когда официант удалился, Репьев флегматично молвил:

– Врет, шельма… Тут каждый третий косоглазый – китайский шпион. Купит себе родословную у бурята или якута и ходит гоголем. Коренной россиянин! Поди разбери, какой он породы на самом деле. Давно пора закон о генетической экспертизе гражданства принять. Почему Дума с этим тянет?