Охота на минотавра(сб)

– Тогда мне придется пообщаться с бездушной, хотя и весьма эрудированной машиной. – Репьев потыкал в клавиши стоявшего перед ним компьютера, и на экране появился портрет мнимого журналиста, снятый в казенном ракурсе «профиль – фас». – Вот видите… Никакой вы не Зряхин, а тем более не Матвей Ильич. Врать нехорошо.

– Людям врать – нехорошо. А всякой мрази – просто необходимо, – огрызнулся арестованный.

– Ваши оскорбления пропускаю мимо ушей. Зря стараетесь… – Репьев продолжал всматриваться в экран компьютера. – А зовут вас на самом деле Николаем Михайловичем Скрябиным. Вы правнук того самого бунтовщика-марксиста Скрябина, который после известных петроградских событий прошлого века бежал в Китай, где сначала примкнул к партии Гоминьдан, а впоследствии переметнулся к коммунистам. Хороша семейка! Все как один, включая женщин, активно участвовали в подрывной работе против России.

– Не против России, а против ее реакционного пробуржуазного правительства, – возразил арестованный. – Это совершенно разные вещи.

– Свои аргументы приберегите для суда присяжных. Про родственников больше не будем. Сейчас о них, увы, можно только скорбеть… Лично вам вменяется в вину нелегальный переход российской границы, подрывная деятельность и создание бандформирований в Персидской, Курдской, Тифлисской и некоторых других губерниях, сбор разведданных, составляющих государственную тайну, причастность к диверсионным актам, фальшивомонетничество, враждебная пропаганда и агитация, сопротивление органам власти, покушения на жизнь работников правоохранительных органов…

– В содержании притонов и сводничестве меня, надеюсь, не обвиняют? – перебил его задержанный. – А также в растлении малолетних?

– Чего нет, того нет.

– И на том спасибо.

– Пожалуйста. Букет и так достаточно пышный. На пожизненный срок вполне потянет… Хлопот вы нам, скажу прямо, доставили преизрядно. Из-под надзора столько раз ускользали, что и не счесть. А попались на простенький крючок. Для столь опытного агента это непростительно.

– Как-то не предполагал, что мной лично займется начальник всей российской контрразведки.

– Вот и вы меня опознали. Честно сказать, не ожидал… – предыдущие слова арестованного заметно озадачили Репьева. – Где же я, интересно, прокололся?

– Нигде, можете не волноваться… А узнал я вас по всяким иезуитским штучкам, о которых в нашей среде ходит немало легенд. К сожалению, узнал слишком поздно.

– Для вас – к сожалению, для меня – к счастью.

– Орден за мою душу предполагаете получить?

– Ну зачем же! Не ради орденов служим.

– Понятно, ради идеи… Только убедительно прошу вас: не утомляйте меня подобным бредом. Лучше дайте закурить.

По знаку Репьева Батожап извлек из кармана пачку сигарет, но арестованный отмахнулся от нее закованными руками:

– Сами этой дрянью травитесь. Я курю только свои… Мои принесите.

– Ишь чего захотели! – Репьев подмигнул ухмыляющемуся Батожапу. – Свои! Да ведь ваши сигаретки с сюрпризом. В одних – яд, в других – отмычки, в третьих – стреляющие устройства. Про сам портсигар я уже и не говорю. Уникальное произведение. Просто чудо шпионской техники! В нашем музее для него найдется достойное место.

– Даже сигарету пожалели… Думаете, я собираюсь вас убить?

– Меня – не знаю. А себя самого – вполне возможно.

– Нет, я бы еще пожил. Пусть даже и на тюремных харчах. Самоубийство не по мне. А вот к вам я испытываю жгучую ненависть. Даже челюсти сводит.

– Майор Цыденбаев, проверьте его рот! – отодвинувшись подальше, приказал Репьев. – Эти фанатики на все способны.

Батожап лезвием ножа разжал зубы арестованного (тот, впрочем, не сопротивлялся) и, как заправский стоматолог, стал изучать их состояние. Окончательное заключение было таково:

– Коронок нет. Пломбы натуральные. Под языком чисто. В общем, ничего подозрительного. Носовые каналы проверить?

– Повременим. – Репьев вернулся на прежнее место. – С чего бы это вдруг вы завели разговор про ненависть?

– Просто хотел узнать, какую смерть вы предпочитаете.

– Дома в постели.

– Но контрразведчику больше подходит пуля. Вражеская, естественно.

– Это если речь идет о неосмотрительном контрразведчике. О лопухе.

– Вот и подыхай лопухом!

Скрябин особым образом сплел пальцы закованных рук и, прежде чем кто-либо успел помешать ему, привел в действие стреляющее устройство, искусно замаскированное в протезе левого мизинца. Крохотная шприц-игла угодила Репьеву в предплечье, и смертельный яд, которым китайские императоры убивали своих врагов на протяжении многих тысяч лет, подействовал почти мгновенно.

Полковник Сынгежапов, незамедлительно явившийся к месту трагедии, выговаривал своему коллеге:

– Сто раз я тебя предупреждал, что руки арестованным надо за спиной заковывать. Учи вас, мазуриков, учи… Вот и загремим теперь под трибунал. А ведь ордена светили…

Голос из ментального пространства

Ситуация, скажем, самая банальная. Очередной Репьев. Очередные злоключения. Очередная смерть.

И очередные проблемы!