Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров

– Конечно. Там пару швов наложили и руку в гипс – обе кости предплечья сломаны. Но Сергей Сергеич хорошо все сделал, сопоставил аккуратно, я сама рентген видела.

– Фу, хоть тут порядок. Ладно, я звоню главному, а ты бы сбегала, глянула, как его в травме устроили.

Девушка выскочила из регистратуры и, шлепая смятыми задниками тапочек, направилась в сторону лифтов. Леон сел так, чтобы слышать все, о чем говорят в комнате, и замер. Судя по всему, главврач не обрадовался перспективе лечить московского кандидата в мэры, потому что медсестра несколько раз повторила: «А я что должна была делать, не принимать? Говорить, чтобы в лечкомиссию везли?» Леон не понимал этого пиетета перед начальством. Что, не может кандидат в мэры заболеть, как все люди? В ту же аварию попасть? Они такие же смертные, как и остальные. Иной раз даже более уязвимы.

Спустя минут сорок появилась съемочная группа одного из местных телеканалов, и Леон сменил позицию, чтобы ненароком не попасть в кадр. Спустившийся ради такого случая главврач с удовольствием позировал перед камерой и рассказывал о состоянии генерала и сопровождавшей его неизвестной. Выходит, генерал скрыл знакомство с Виолой – понятно, к чему такой компромат. Значит, она пока так и останется неизвестной с номером, так положено. Но как донести эту информацию до Беса, времени-то в обрез? Надо посоветоваться с Мариной, может, она подскажет.

Пока Леон размышлял, в приемный покой влетела Лиза и сразу бросилась к главврачу. Телевизионщики мгновенно переключили внимание на нее, но Лиза закрыла объектив камеры папкой, которую держала в руке:

– Никаких комментариев, господа.

Главный врач развел руками и увлек Лизу к лифтам, телевизионщикам же преградил дорогу охранник в форме одного из ЧОПов. Несолоно хлебавши журналисты покинули здание больницы, а Леон вынул мобильный и позвонил Марине. Та ответила почти мгновенно, словно сидела с трубкой в руке и ждала звонка:

– Да, слушаю тебя.

– Я в больнице. Генерал в относительном порядке, женщина в реанимации. Кто она, никто не знает, – голос Леона звучал совершенно бесстрастно. – Здесь пресс-атташе, пытается справиться с журналистами. Вам не кажется, что нужно как-то довести информацию до сведения одного нашего знакомого?

Коваль молчала. Леон ждал, понимая, что от ее слов сейчас многое зависит.

– Ты прав. Я подумаю. Приезжай к нам, мы дома.

– Буду минут через сорок.

Он убрал телефон в карман и вышел из больницы. На солнцепеке голова сразу закружилась, воздуха стало не хватать. «Э, братец, ты это брось, – мысленно приказал он себе. – Ты не можешь сейчас отключиться, нет у тебя такой возможности». Внушение помогло, Леон почувствовал, как охватившая его слабость отступает. Дошел до ближайшего ларька, купил большую бутылку холодной воды, часть тут же вылил себе на голову, а остаток выпил. Стало совсем хорошо, и он шагнул к обочине, останавливая такси.

Ворон

На краю гибели не до оригинальности.

Кобо Абэ

День и без того выдался нервный, а уж авария с генералом и вовсе стала неприятным сюрпризом. Ворон чувствовал, как у него ломит в затылке – поднималось давление. Надо бы быстро выпить таблетку и лечь, но нет возможности. Да еще Наковальня со своими причудами… Вот зачем, спрашивается, ей больница? Что она там хочет увидеть? Задавать вопросы этой неуправляемой бабе нет никакого смысла, это Ворон знал отлично. Ладно, хочет больницу – будет ей больница, только бы сейчас дождаться этого детектива, которого Мишка нанял следить за Бесом в обход Наковальни. Она, конечно, разорется, когда узнает, но это будет потом. А ему, Ворону, спокойнее знать, где и чем занят надоедливый, как осенняя муха, Григорий.

Детектив все не ехал, время неумолимо бежало к вечеру, скоро больницу закроют, тогда даже ему будет невозможно туда попасть. И тут позвонила Елизавета с отчетом. Девица оказалась не такой уж зеленой, быстро разобралась с журналистами, договорилась с Грищуком об охране палаты, где должен был остаться на ночь генерал, да и эту самую отдельную палату тоже организовала без постороннего вмешательства. Словом, вывернулась наизнанку, но работу сделала.

– С ним разговаривать-то можно? – буркнул Ворон.

– Да, он в порядке. Врач хочет убедиться, что симптомы сотрясения купированы, а с загипсованной рукой все в порядке. Завтра утром после обхода его отпустят домой, – отрапортовала Лиза.

– Хорошо. Можете отдыхать, Елизавета.

– Нет-нет, что вы, я останусь здесь до утра, подожду выписки, – как-то поспешно сказала она, и Ворон хмыкнул: тяжело девочке совмещать роли любовницы и пресс-атташе.

– Как знаете. Только завтра, как только будет известно о выписке, позвоните мне, я пришлю машину и охрану.

– Да, конечно, спасибо.