Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров

Марина села рядом с ним, небрежно бросила очки на сиденье и чмокнула Мишку в выбритую щеку:

– Ты чего такой мрачный? Сегодня вроде и на улице прохладнее.

– Настроение дерьмовое.

– Бывает.

– А ты чего с утра ко мне?

Она смерила его взглядом и процедила:

– Не рад? Могу выйти.

– Выйти не надо. Я удивился, что ты в такую рань встала.

– Наверное, есть причина у меня, да? – снова процедила она, больно ущипнув его за руку.

Мишка зашипел:

– Синяк будет!

Коваль рассмеялась беззаботным смехом:

– А ты что, налево от меня гуляешь, что так синяков боишься?

Ворон, не на шутку разозлившийся, метнул в ее сторону бешеный взгляд:

– Ты чего сегодня? Не с той ноги?

Она сделала вид, что обиделась, снова нацепила очки и отвернулась к окну.

В офисе, едва только вошла в кабинет, Коваль развернулась на каблуке туфли и сгребла оторопевшего от такого напора Ворона за галстук:

– Ты что, идиот? Ты на фига вопросы идиотские мне задаешь? Ты не знаешь, что я с утра невменяемая? И что время у меня в Бристоле сильно отличается от местного? Если я встала и поехала, значит, так надо! И нечего при водиле такую пургу гнать!

– Тихо, тихо, остынь! – стараясь не шевелиться, чтобы не затягивать на шее узел галстука еще сильнее, попросил он. – Виноват, не допер, прости. Убери пальцы-то.

Коваль разжала пальцы, отошла, подняла жалюзи и распахнула окно настежь. Неожиданно пошел дождь, и кабинет мгновенно наполнился свежестью и запахом мокрого асфальта.

– Мирза-то погодку вон как поменял, да?

Ворон вздрогнул от неожиданности:

– Ты откуда знаешь?

– Какая разница? Знаю.

– И что думаешь? – с некоторой опаской спросил он, наливая себе воды из кулера.

Коваль внимательно следила за его действиями и в тот момент, когда Мишка поднес стакан к губам, вдруг сказала зловещим шепотом:

– А водичку-то не пил бы ты, она всю ночь здесь без присмотра стояла… – И залилась смехом, когда он отшвырнул стакан в сторону так, словно это была граната без чеки.

– Сдурела?! – рявкнул Ворон, отряхивая капли, попавшие на пиджак.

– Боишься, Мишаня? Верно все, бойся. Никто не знает, кто там по списку следующий. Вдруг действительно ты? – Она села на диван, закинула ноги в белых джинсах на подлокотник и закурила.

Ворон, тяжело дыша после пережитого стресса, уселся за стол и нажал кнопку интеркома. Нарисовавшейся в дверях секретарше он первым делом велел принести из бара нераспечатанную бутылку минералки.

– Только чтобы в стекле, а не в пластике! – крикнул он в спину испуганной с утра девицы.

– Все правильно, – ядовито улыбнулась Коваль. – Вряд ли кто зарядил тебе стрихнина прямо на заводе. Надеюсь, минералку ты пьешь все-таки не местного производства.

– Ты меня до инфаркта довести решила?

– Проверяю, до какой степени тебя можно запугать.

– Тебе это зачем?

– А вдруг пригодится? – Теперь в голосе Коваль не было и намека на иронию.

Ворон оглядел ее от макушки до кончиков каблуков и почему-то представил, как все это великолепие сжимает в изуродованных ручищах Жека Хохол. Это видение всегда доставляло ему неприятные ощущения, Ворон даже объяснить не мог, почему именно. Однажды он попытался было завести с Наковальней разговор, что они могли бы вдвоем и все такое, но получил оскорбительный по форме и по сути отказ и с тех пор зарекся даже намекать. Иногда только всплывало вдруг вот это, и тогда он втайне завидовал отморозку Жеке.

– Что смотришь? – поинтересовалась Марина, внимательно наблюдавшая, как меняется выражение его лица. – Приценился? Котируюсь еще?

– Тебе кокетство это дешевое вообще никогда не шло. Сама ведь знаешь, котируешься по высокой ставке. Но я не об этом.

– Да? И о чем?

– Не выходит у меня из головы Мирза. Глупо погиб, в койке…

– Смерть не выбирают. К людям – с косой и в капюшоне, к тараканам – в тапках и с газетой, – пожала плечами Коваль, присаживаясь на край стола.

– И что, к Мирзе типа с газетой пришла?

– Как знать. К предателям тоже кто-то приходит.

Ворон снова внутренне вскипел: она тоже говорила загадками, как будто знала больше, чем он. Совсем как Леон.

– Ты, Мишка, не обращай внимания, это я о своем. – Марина поигрывала вытянутым из стакана карандашом. – Как только узнаю больше, сразу поделюсь. Но пока, извини, и нечем особо.

«Тогда какого хрена ты мне здесь тень на плетень наводишь?» – чуть не ляпнул он, но сдержался. Понимал, что говорить подобные вещи Марине просто опасно – реакцию не предскажешь.

– Что Хохол? – перевел Ворон разговор на менее щекотливую тему, и Коваль пожала плечами:

– А что Хохол?

– Может, говорит чего?

– Не до разговоров ему. На улицу теперь выйти не сможет, пока не найдется тот, кто Мирзу убрал. – Она снова заговорила загадками, и у Ворона мелькнула шальная мыслишка: уж не ее ли безголовый супруг приговорил старого татарина?

Правда, уже в следующую минуту Ворон рассудил, что резона убивать Мирзу у Хохла не было, если, конечно, не случилось чего-то, о чем он, Ворон, не знал. Наковальня могла и темнить, дойди разборки до каких-то ее личных дел.

– У меня встреча сегодня, – как мог спокойнее сказал Ворон, и Марина понимающе кивнула:

– Я не буду мешать. Могу куда-нибудь пообедать отлучиться.