Охота на мудрецов. Неизданное

Ин дэв ма тоссант, это же надо так меня подставить. Наилия с его безумными идеями надо самого в карцере держать периодически. Что я теперь буду делать с этой женщиной? Психиатрию еще в академии изучал, и справочник последний раз открывал десяток циклов назад. Скажу что-нибудь не то или сделаю и станет хуже. Вижу, что сдержанная и адекватная, но что будет завтра или через день?

Тела убитых охранников из коридора и от главного выхода убрать не успели. Воздух пропитывается запахом крови, и я как зверь раздуваю ноздри. Перестрелка на родной планете в сознание не укладывается. Много чего было и на учениях ранения получали, но чтобы вот так целенаправленно расстреливать - это перебор.

- Не смотрите, дарисса, - предупреждаю Поэтессу, аккуратно обходя тела в черных комбинезонах и стараясь не наступать в лужи крови. Жду от женщины паники, обморока, визга, но она только поджимает пухлые губы и отводит глаза. Не бледнеет, не зеленеет и не давится рвотными позывами. Странно. Все, кто впервые видит мертвое тело, реагируют одинаково. Надо будет заглянуть в её личные данные. Откуда такая стойкость?

Охрану на контрольно-пропускном пункте перебили, шлагбаум снесли, всю дорогу от ворот до крыльца никто меня не останавливал и не спрашивал кто такой и зачем. Объект ди два лябда пять будто вымер. Десять погибших - серьезные потери.

Веду Поэтессу к припаркованному автомобилю, смотрю на тонкую фигуру в белой больничной форме и думаю, как повезу через всю Равэнну до медцентра в таком виде. Первый же патруль остановит, и красный цвет служебной машины не спасет. Пока документы проверять будут, пока запросы сделают, подтверждение получат, столько времени пройдет, а потом будет второй патруль.

- Поэтесса, куртку мою возьмите.

Она оборачивается и молча смотрит, как я открываю багажник и достаю запасную куртку без знаков различия. Не по плечу ей будет, утонет в ней, как в скафандре. Но это лучше, чем белая форма пациента психиатрии.

- Спасибо, капитан Назо.

- Не за что, - ворчливо отвечаю я, - меня Публий зовут, и привыкайте сразу к общению на «ты».

Она запахивает на груди мою крутку и смотрит с подозрением. Даже делает шаг назад и спрашивает:

- Зачем?

- Я катастрофически неучтив с женщинами, - признаюсь ей и усаживаюсь за руль, - а от обращения «дарисса» меня тошнит.

Она выдыхает, расслабляется и обходит машину. Дергает за ручку двери, пока я не вспоминаю о блокировке. «Заметно», едва слышно говорит Поэтесса сквозь зубы и усаживается рядом. Всю дорогу молчит и уже за это я ей благодарен. Подъезжая к зданию медцентра, отметаю идею спрятать её в стационаре. Появление там женщины, даже в закрытом инфекционном боксе не останется незамеченным, как бы я не доверял своим бойцам, но в катер генерала кто-то выпустил ракету и пока предателя не найдут, прятать то, за чем охотились напавшие на ди два лямбда пять, надо куда тщательнее. На парковке её тоже не оставишь, проклятье, придется вести к себе в кабинет. Выходим из машины и женщина замирает, запрокинув голову. Смотрит на крышу главного медицинского центра, а точнее на шпиль, иглой протыкающий облака.

- Мы не на экскурсии, - беру её за локоть и тащу к дверям.

- А я не под конвоем, отпустите, - шипит она, вырывая руку.

Разжимаю пальцы и натыкаюсь на сердитый взгляд. Глаза, кажется, зеленые, а лицо настолько густо обсыпано веснушками, что наводит на мысли о кожном заболевании.

- Тогда идите в холл прямо до лифта и не крутите головой по сторонам.

- Это запрещено Инструкцией? - женщина строптиво вздергивает нос. Вздумалось ей спорить, а мне некогда объяснять, что её форма в медцентре вызовет еще больше вопросов. Довести бы до кабинета и ни с кем не столкнуться, хотя напрасно я так смело мечтаю.

- Сейчас это запрещено мною, - отрезаю я. - Вперед.

- Есть, капитан Назо, - отвечает она и поворачивается спиной. В лифте нажимаю кнопку шестнадцатого этажа и прикладываю ладонь к сканеру отпечатков пальцев. Ограничен доступ. Только для персонала, а я тащу туда постороннюю женщину.

- Здесь меня жди, - говорю, оставляя в своем кабинете. Поэтесса вместо того, чтобы спокойно сесть в кресло, подходит к панорамному окну. Разглядывает город так внимательно, будто эскиз собралась рисовать. Плевать, пусть делает, что хочет.

- Не трогай здесь ничего, - предупреждаю и закрываю дверь. Ставлю блокировку на замок, чтобы никто кроме меня не вошел. Надеюсь, не разгромит мне кабинет за это время и не выбросится из окна. Стекло обычное, не бронированное. Зря, ох зря, я притащил психически нездорового пациента на шестнадцатый этаж. Несуществующие боги, что я буду с ней делать? А вот сейчас и спрошу идейного вдохновителя, если он очнулся.

Холодно сегодня в капсульной, климат-система барахлит. Как бы не застудить Его Превосходство до воспаления легких. Толкаю дверь и ругаюсь с порога.

- Тьер, Наилий! Как ты из капсулы выбрался?

Закрывал ведь створки, а голый генерал вылез из саркофага и уселся на пол, уткнувшись лбом в колени. Может быть, и не самый худший пациент во Вселенной, но уж точно самый упрямый.

- Голова болит, - слабо отвечает Наилий.

Достаю из шкафа одеяло и стелю на пол.

- Ложись. Я сейчас добавлю анальгетика.

- Мне лететь надо, - говорит еще тише. Силы даже у него не бесконечны.

- Никаких полетов. Три дня стационара, минимум.

Заставляю лечь, сворачивая одеяло под шеей, чтобы было удобнее. Шаг до стеклянного стеллажа с медикаментами. Две дозы ему хватит.

- Марк катер за мной отправил, - шепчет генерал, пока я заряжаю пистолет и беру салфетку с антисептиком, - пилот уже на аэродроме должен быть, а я здесь. Куда комбинезон мой спрятал?

- В бездну, Наилий! - срываюсь голосом, но укол ставлю спокойно. - Пока я данные с капсулы не посмотрю, ты не куда не полетишь.

- Так смотри быстрее, - выцеживает генерал, порывается встать, но кладет голову обратно на одеяло. Скакать ему по комнате с сотрясением вздумалось, кхантор бэй! Пока анальгетик растекается по венам, прогоняя боль из ушибленной головы Наилия, я снимаю диагностические данные с капсулы. Сотрясение часто маскирует более серьезные травмы головы, но сейчас ничего нет.

- Все показатели в норме, - рассказываю ему, - покой, продолжительный сон и все пройдет.

- Одежду верни.

Молчу, чтобы снова не сорваться. Если Наилий что-то решил - не свернешь. Не дойдет сам, так доползет. Снимаю со шкафа контейнер с формой, личными вещами, оружием и отдаю ему.

- Таблеток я тебе насыпал. В пятом кармане, как обычно. Схему приема на планшет отправил. Дай хоть гематому обработаю еще раз.

- Обойдусь, - ворчит генерал и со второй попытки садится на полу. Шатает его, но он терпит. Эта дурость родом из горных интернатов изрядно действует на нервы. Клещами иной раз приходится тянуть, что болит и где. Сам не спешит рассказывать.

- Забрал Поэтессу? - спрашивает он, надевая рубашку.

Теперь меня дергает всерьез. Это как ткнуть пальцем в свежую рану.

- Где я её должен прятать? - взвиваюсь, не замечая, как морщится генерал от моего громкого голоса. Встает на ноги и застегивает молнию комбинезона до горла. Качается, хватаясь за стеклянный борт медкапсулы, но отвечает твердо.

- У себя.

Раздражение выливается в скачок артериального давления. Жарко становится и лицо вспыхивает. Не надо смотреть в зеркало и так знаю, что красный сейчас как собственный автомобиль и несет меня с бешеной скоростью, не смотря на запрещающие знаки.

- Мой дом не гостиница для психов!

Наилий берет из контейнера посох и не доносит до крепления на ремне, так и стоит с ним, положив большой палец на кнопку активации боевого положения. Снова качается, наклонив голову и свирепо уставившись на меня.

- С каких пор тебя пугают диагнозы? - выцеживает он, - Поживешь с мудрецом несколько дней, ничего страшного с тобой не случится.

Заканчивает тихо, борясь со слабостью и мой запал проходит. Сажусь на стул рядом с капсулой и тру большим пальцем висок. Столько раз обсуждали и опять говорить? Не хочу, надоело, но попытаться объяснить нужно.

- Да пойми ты, Наилий, ни одна женщина меня не выдержит. Я или на дежурстве или сплю после дежурства уставший и предельно злой. А женщинам внимание нужно. Разговоры, прогулки...

- Вот и не дежурь так часто, - спокойно отвечает генерал, - тебе помощников прислать? Так я позвоню Марку, организуем обмен опытом.

- Не надо, - качаю головой, - сам разберусь.

Камень на шею вешаю, знаю. Страшно даже не пустить к себе, а отпустить потом, когда предателя найдут и мудрецы вернутся в центр.

- Хватит уже одному, - мягко говорит Наилий. Когда успел подойти так близко, что руку на плечо положил? - Столько циклов прошло, а ты до сих пор от каждой шарахаешься.

Воспоминание режет на живую по натянутым нервам, снова взвиваюсь.

- А ты мою личную жизнь решил устроить? Это истинная причина?

- Нет, - холодно возражает генерал, - мне нужно спрятать мудреца. Если ты не забыл, на твоего командира совершено покушение. Где-то среди моих офицеров предатель и возможно не один. Так уж вышло, что без вопросов и подозрений я верю очень не многим цзы'дарийцам. Поможешь мне?

Что еще я могу ответить? Не раздумывая и не ставя условий, забывая свои вопросы и проблемы.

- Да.

- Спасибо, Публий.

Наилий кивает на прощание и уходит из капсульной. Уже твердой походкой с прямой спиной и высоко поднятой головой. Генерал не имеет права болеть. Понимаю, не спорю, но лечить его как-то нужно. Открываю планшет и ставлю напоминание себе позвонить ему и напомнить о таблетках. Капсулу в спящий режим, инъекционный пистолет и одеяло на место. Смотрю на часы и срываюсь на выход. Поэтесса должно быть уже извелась ожиданием. Привез и бросил, ничего не объяснив. Действительно, категорически неучтив с женщинами.