Охота на нечисть

Сытин взял стакан самогона. Понюхал, сморщился и резко поставил его обратно.

— Меня там не было!

— Тебя не было, — согласился кузнец. — А твой дед был.

— Зачем ты сказал Немому, что будет война?

— Потому, что она будет, — хмыкнул Чупав.

Железный аргумент, бля!

— Что ты юлишь, кузнец? — Сытин, наконец, взорвался. — Отказываешься помочь, но помогаешь! Чего ты хочешь?

Чупав спокойно опёрся спиной на наковальню. Скрестил на груди мощные руки.

— Мы не выстоим порознь, — сказал он, глядя в глаза Сытина.

— И чего ты хочешь? — повторил Сытин.

— Договор. Мирный договор с князем на крови. Вечный.

Охренеть!

Сытин спрятал лицо в ладони и со свистом втянул воздух. Потом поднял на кузнеца покрасневшие от недосыпа глаза.

— Это справедливо. Завтра я приведу сюда князя. Или…

Он не договорил и махнул рукой.

— Не надо! — негромко сказал Чупав. Достал из кармана фартука нож и посмотрел на меня:

— Что скажешь, Немой? Согласен?

— Чупав, ты охренел? Какой он тебе князь? Что ты вообще про него знаешь?

— Что надо — то и знаю, — спокойно возразил кузнец. — Ну, так что, Немой?

Я кивнул.

— И этот договор тебя устроит? — недоверчиво спросил Сытин. — Ты примешься за оружие?

Чупав молча переложил нож в левую руку и провёл лезвием по правой ладони. Густая тёмная кровь закапала на земляной пол. Нисколько не изменившись в лице, кузнец протянул нож мне.

Я взял нож, зажмурился и полоснул себя по руке.

Бля, больно-то как!

Я крепко пожал руку кузнеца.

Тёплая струйка крови, своей и чужой, потекла по запястью под рукав.

— А вот теперь можно и выпить! — кивнул Чупав.

— Давно пора, бля! — не выдержал Сытин.

— Всё, Немой! — сказал Сытин, глядя, как я запираю дверь кузницы. — Погнали домой.

За дверью мерно и звонко стучал молоток.

Я помотал головой.

— Ну, что ещё? — нетерпеливо спросил Сытин. — К Глашке намылился?

Я кивнул.

— Да у нас она! Как только Михей уехал — я первым делом Глашку к нам забрал. Второй день тебя дожидается. А ты всё шастаешь где-то, как кот помоечный.

Бля! Сам меня гоняет в хвост и в гриву, а я виноват!

Я вскарабкался в седло. Замотанная грязной тряпкой рука болела, но терпимо.

Мы рысью доскакали до дома. В смысле, это Сытин скакал рысью. А я подпрыгивал в седле, как мешок с говном.

— Ох, Немой, — покачал головой Сытин. — Учиться и учиться тебе ещё.

Прямо, древняя мумия вождя, а не колдун!

Научусь, куда ж я денусь? Хер ли вы тут нормальные глайдеры изобрести не можете? А я мучайся!

Возле наших ворот я уже привычно плюхнулся брюхом на седло и сполз на землю.

Похоже, долго придётся враскорячку ходить!

Сытин постучал в створку.

— Кто там? — немедленно откликнулся из-за забора голос прадеда.

Он всю ночь у ворот караулил, что ли?

— Дед Миша! — устало сказал Сытин, заводя коней во двор. — Покорми лошадей, а? Нам с Немым хоть немного подрыхнуть надо!

— Я вам конюх, что ли? — проворчал невидимый прадед. — Сами бухали где-то всю ночь, а теперь лошадей покормить не могут!

— Немой! — от крыльца мне на шею с визгом кинулась Глашка. — А что у тебя с рукой?

— О стекло он порезался, когда к бабе лазил, — ухмыльнулся Сытин. — Немой! Если ты к утру не выспишься — сам будешь виноват, так и знай!

Ой, можно подумать, бля!

Понятное дело, я не выспался. Сидел за столом и зевал, как рыба, которую вытащили из воды. Зато Глашка ходила счастливая, аж светилась!

Баба Дуня хлопотала у печи. А Глашка сновала из кухни в столовую, таская жареное мясо, блины, сметану и кувшины с морсом.

— Кушай, дядь Вася, — приговаривала она, крутясь ужом вокруг Сытина.

— Глашка, а ты чего такая ласковая? — подозрительно спросил Сытин.

Глашка опустила глаза.

— Дядь Вася! А можно я с Немым поеду? — выдохнула она.

Бля, мне только этого не хватало!

И ведь ночью молчала, хитрюга!

Ну, не в смысле вообще молчала! А в смысле — со мной не просилась. Решила с тылу зайти.

— Охренела? — строго спросил Сытин. — Немой по государственным делам едет. Сиди здесь и не выдумывай! Если с тобой что случится — Михей меня на тряпки порвёт.

— А если с Немым что случится? — возразила Глашка.

— Типун тебе на язык! Тогда я сам себя порву.

— Хватит спорить! — раздался откуда-то из-под стола строгий голос. — С Немым поеду я.

На стол ловко вскарабкался Мыш.

На голове его было надето чайное ситечко. На груди и спине висели начищенные железные пластинки.

— Что это за херня? — изумился Сытин, тыкая пальцем в мышиную грудь.

— Доспехи! — важно ответил Мыш. — Дед Миша смастерил.

Сытин заржал так, что с потолка посыпалась труха.

— А это что? — сквозь смех спросил он, показывая на белую повязку пониже мышиного живота.

— Ну, это так, — смутился Мыш. — Натёр немного. Картинка в Камасутре непонятная попалась.

— Бля! — скрючился от смеха Сытин.

После завтрака мы спустились во двор, где уже ожидали пятеро дружинников. Все они молодцевато сидели верхом. Каждый держал за повод запасного коня.

Четверо, как на подбор, были белобрысыми молодыми богатырями. Пятый — низкорослый, азиатской внешности. Его чёрные волосы были заплетены в косичку, над верхней губой пробивались редкие усы.

— Сашка, Мишка, Гришка, Прошка и Джанибек, — скороговоркой представил дружинников Сытин. — Запомнил, Немой?