Охота на НЛО

«Вот ведь послал бог сокамерника… — подумал Хейти, тщетно стараясь снова провалиться в сон. Алкоголь уже немного отпустил, и спать не слишком хотелось. — Надрался до белой горячки. Тигров считает! Как бы не кинулся… Нет, вроде не должен…»

Слесарев упомянул бегемотов и особо прыгучих овечек. Затем снова перешел на тигров.

«Загадочный аспект русской натуры… — Ничего умнее на ум не пришло. — А что он там пел про анархиста?»

Хейти сел.

— Слушай, капитан, ты что там пел?

— Ничего, — обиженно пробормотал Слесарев.

— Нет, ну серьезно. Что там про анархиста было?

— Не про анархиста, а… — Сергей задумчиво закатил глаза и замолчал Хейти уже было подумал, что тот заснул, но капитан мужественно вернулся в исходное положение и констатировал: — Ты не поймешь.

— Это почему же?! — в свою очередь обиделся Хейти.

— Потому! — резонно пояснил капитан. Хейти почесал заросшую щетиной щеку, ойкнул, когда наткнулся ладонью на широкую царапину на лице.

— Слушай, капитан… Ты давай пой еще. Ато скучно.

— Скучно ему, я тебе что, радио?! — Слесарева явно задело за живое, но чувствовалось, что он слегка отмяк.

— Да ладно тебе… Что-нибудь другое спой, попроще, чтобы я понял.

— Нету там попроще… Там… Да ну на фиг, не поймешь ни хрена, спрашивать будешь…

— Не буду! — горячо поклялся Хейти. — Только скажи, о чем там было, про анархиста?

— Ох, елки… — горестно вздохнул Слесарев. — Значит, так… Это такая песня, в которой за общей грубой формой скрывается глубокое философское содержание. Понимаешь? Чувство протеста и тоски по чему-то… — Он пощелкал пальцами. — Такому. Понял? Короче… — Сергей покосился на Хейти. — Очень русская песня. Не понять так просто… Чувствовать нужно…

Хейти покивал, потер переносицу и прикинул шансы на сон. Шансов было мало.

— Значит, так. Ты давай спой еще, философ. А то, кажется, зацепило меня…

— Что зацепило? Про Тыниса Мяги? Ты не обижайся, это я так… — начал отмякший Слесарев.

— Не про Тыниса! Про анархиста зацепило, пой давай, демагог!

Сергей задумался, а потом поднялся, пошел к двери и начал грохотать кулаком по двери.

— Дежурный! Дежурный, твою мать! Через пять минут послышался топот.

— Что?!

— Гитару тащи из каптерки! Я знаю, есть она там…

— А еще что? — спросил недружелюбный дежурный. — Водки принести?

— Нет, — отверг его предложение Сергей. — Водки себе купи, я разрешаю. А нам гитару… Или ты забыл, по чьему распоряжению мы тут засели? Тебе напомнить?!

Дежурный ничего не ответил, ситуация была довольно бредовая, но в подтверждение сюрреалистичности происходящего в камеру вскоре просунулась желтая гитара.

— Это дело, — обрадовался Слесарев.

Минут пять он настраивал гитару, немилосердно крутя колки. Потом взял несколько аккордов и начал наигрывать что-то, судорожно вздохнув на проигрыше:

Под столетними сугробами,
Библейских анекдотов,
Похотливых православных и прожорливых католиков,
Покинутых окопов и горящих муравейников
Вечная весна в одиночной камере.

Хейти вспомнился сон. Страшный фоб и давящие стены его сознания.

Под затопленными толпами

Домами, площадями…

Незнакомые слова непонятным образом ложились на грудь, сжимали что-то внутри. Странным образом хотелось рвануть рубаху. Удивительное чувство.

Вечная весна в одиночной камере

Слесарев все пел, Хейти не понимал некоторых слов, просто не успевал понять. Слова, как вода сквозь сито, проходили через него, оставляя только смутное ощущение какой-то незавершенности. Хейти даже поймал себя на том, что начинает тихо подпевать Слесареву без слов, просто удерживая мотив, будто подвывая.

Воробьиная, кромешная,
пронзительная, хищная,
отчаянная стая голосит во мне
Вечная весна в одиночной камере.

Хейти не слышал ничего. В голове звякнула мыслишка… Некстати. Напрасная мыслишка, совершенно не нужная ни сейчас, ни потом…

«А ведь меня без диска не выпустят. А пока Слесарев жив, он диск не отдаст…»

Застряла мыслишка. Не выгнать.

Не выгнать, не прогнать, не вымести из пыли сознания!!!

Хейти почувствовал, как голова наливается знакомым звоном. Как немеют руки и свет в глазах начинает вытворять что-то непотребное.

За спиной прозвучал голос деда, сквозь гул:

— Один я его не удержу… Без тебя не…

Хотелось рвать грудь ногтями, хотелось грызть стены, биться головой о них, но не делать того, к чему подталкивала неумолимая сила внутри.

Хейти завыл, закричал негромко, надтреснуто.

ГЛАВА 39

Пуля-дура, учи меня жить.

Егор Летов

Водки себе лейтенант Ермаков, конечно же, не купил. И пить на дежурстве он считал зазорным, и ситуация в городе была не та — один взрыв в НИИ люпина чего стоил. Но гитару таинственным узникам КПЗ отнес: Господь их знает, кто они такие. Беды с того не выйдет, рассудил лейтенант, а сидеть веселей будет, раз уж не спится…