Охота на НЛО

У Екатеринбургского переломный момент как раз наступал. Ночной обыск он пока воспринимал как должное, как естественный ответ государства на его, Екатеринбургского, действия и мысли. Воспринимал, бравируя с детской гордостью, как подтверждение верности его позиций. Но это только пока не прошел шок и остатки адреналина еще не до конца рассосались в мятежном мозгу Дмитрия Дмитриевича.

— Ну, знаете ли, — произнес Екатеринбургский, возмущенно грохоча на плите чайником. — Сейчас вам все-таки не тридцать восьмой год. Тоже мне выдумали… Ловушку-мышеловку! Эта квартира все-таки в некотором роде частная собственность. И я не позволю, как хозяин, чтобы кто-то там вваливался в нее и заламывал руки. Я утверждаю, что вам ничего здесь не грозит! Я не допущу такого беспредела. У меня, в конце концов, связи тоже имеются. Вы же не преступник, в самом деле… Хотя и выглядите, как какой-то клоун, что это за шутовской наряд? Вы что, в магазине вторичной одежды одеваетесь?

Слесарев устало уронил руки и закатил глаза. Губы его шевелились.

— А что, собственно говоря, случилось? — спросил Дмитрий Дмитриевич, глядя на Хейти. — Вы убили кого-нибудь?

Хейти поднял брови кверху и придал лицу неопределенное выражение.

— Меня разыскивают.

— За что? — спросил старик. — Вы иностранец, я вижу. Шпион?

— Нет… — ответил Хейти и посмотрел на Сергея. Тот по-прежнему не отвечал на внешние раздражители. — Не шпион. Как в кино. Подставили.

— Кино! — возмущенно фыркнул Екатеринбургский, разливая чай в граненые стаканы, поставленные в подстаканники с надписью «Мосстрой». — Это же очень серьезно, расскажите толком. Вам с сахаром?

— С сахаром, — подтвердил Хейти. — Побольше.

Старый краевед молча проглотил бестактность и накидал в стакан рафинада. Сунул в густой пар, поднимающийся от чая, ложечку.

— Ну, так что же произошло? Хейти пнул ногой под столом Слесарева. Тот вздрогнул, словно проснулся, и открыл глаза.

— Произошло?.. — переспросил Сергей, словно проснувшись. А может быть, действительно задремал. — Произошло… Много чего произошло, Дмитрий Дмитриевич. Но в основном ничего хорошего. Уходить нам надо, к сожалению.

— Куда? — резонно спросил Екатеринбургский.

— В сторону государственной границы, — непонятно пошутил Слесарев.

— Да? А план у вас есть? — План? — спросил Хейти.

— Ну конечно, как же вы можете без предварительного планирования принимать столь серьезные решения?! Вас же быстро найдут!

За дверью послышался шум. Что-то упало и гулко загрохотало по лестнице.

Сергей вздрогнул, Хейти вытащил «глок».

Краевед, скептически глядя на них, покачал головой:

— Никуда вы не пойдете. Вы устали, не имеете плана и вообще находитесь в состоянии алкогольного опьянения полиролью, насколько я могу судить по запаху. И даже если моя квартира под наблюдением, как вы утверждаете, пройдет некоторое время, пока они сообразят, организуются и так далее. В стране же бардак, вспомните. Довели! К тому же у нас имеется выход на крышу. Я давно… — Он многозначительно поднял вверх палец. — Давно готовился к этому.

«Какая-то логика в этом есть, — подумал Хейти. — Если нами занимается не ФСБ, как утверждает… утверждал Корнелюк, то действительно пройдет время, прежде чем они возьмутся за нас. Все-таки „перерабатывающие мощности“ у них не те. Вневедомственная организация должна сталкиваться с проблемой финансирования… Хотя… Почему я решил, что у них вообще есть какие-то проблемы? Только ориентируясь на слова Корнелюка? Ненадежно. Однако идти нам действительно некуда. По крайней мере мне. Капитан еще имеет шансы выкрутиться…»

Хейти хлебнул чаю, обжег язык и зло подумал: «Может, действительно пойти сдаться фээсбэшникам. Рассказать все. Пожаловаться. Или в посольство… — Но перед глазами мелькнула разлетающаяся голова Корнелюка, удивленное выражение лица Димы-Кактуса, у которого в груди образовалась дыра размером с голову ребенка, и идея сдачи съежилась, спряталась туда, откуда выползла. — Какое там, к черту, посольство?! Это ж скандал какой… Вышвырнут и откажутся на фиг. Скажут, мол, действовал на свой страх и риск. Числился на учете в психушке. Дипломаты»

Екатеринбургский тем временем продолжал диссидентствовать и совершенно не желал внимать доводам рассудка, повелевающего расстаться с двумя подозрительными типами как можно быстрее Хейти вдруг понял, что старик был еще и неизлечимым романтиком.

— Итак, товарищи! — подводя итог собственным рассуждениям, громко сказал Дмитрий Дмитриевич и хитро сверкнул глазами. Старик оказался не прост, своими «товарищами» он заткнул сразу обоих. Хейти уже давно отвык от такого обращения, а Сергей просто удивился, с каких это пор старик краевед успел побрататься с ментом. — Я готов оказать вам помощь!

И он торжествующе громыхнул многострадальным чайником.

— Какую? Какую, на хрен, помощь?! — простонал Слесарев. У него начала болеть голова. Выпитая полироль бурлила в животе и давала обильную икоту, которую приходилось сдерживать.