Охота на одиночку (СИ)

— Ладно, делать нечего, — сказал верзила, остывая. — Рискнуть, конечно, можно. Время позднее, то да се… Но сгореть по дурочке тоже не хотелось бы. Менты уже получили ориентировку, они в курсе, что сбежали два зэка из зоны. Наверняка нас ищут. Может, их ржавая машинка еще не раскрутилась и есть шанс проскользнуть. Тем более что беглые зэки в белых «Волгах» не раскатывают, такое самому премудрому менту в башку не придет… Но представь себе, останавливают нас на посту ГАИ, у въезда в город. Просто так, со скуки, от не хрен делать… Мы правил не нарушали, за нами дорожных грехов нет — покажи права и поезжай дальше. В крайнем случае сунул полтинник — и нет проблем. Но теперь такой фокус не пройдет. Надо будет жать на газ и смываться. А куда смоешься? Гаишники спят-спят, но если проснутся — полный завал. Это тебе не в кино. Нельзя нам рисковать совсем уж по-дурацки, переть напролом. Если так, то лучше обогнуть посты на своих двоих.

— Сам сказал: время — деньги, — заметил хлипкий.

— Я сказал: время дороже денег. Не выход это — пешочком. А выход у нас один…

— Ну?..

— Вернуться на то самое место, разыскать водилу и вынуть у него права. Да и труп замаскировать получше, чтобы до утра не засекли. Травкой забросать, мало ли…

Серый занервничал, очень уж не хотелось ему возвращаться. Водитель на обочине, лежит на виду, в луже крови. Любой проезжающий мог его обнаружить. Завернул в деревню, позвонил куда следует…

— Вернемся, — сказал он тонким напряженным голосом, — а там и «скорая», и милиция… Вляпаемся ни за хрен собачий!

— Заткнись! Надо было дело делать как следует. Завибрировал… Увидим заварушку на дороге — проедем мимо. Заодно узнаем, что в город нам никак нельзя на этой тачке. Поедем в обход.

— Я сам видел, как он летел на столбик. Его там размазало на скорости. Ты что думаешь, кроме нас там никто не проезжал?

— Проезжают многие, но не каждый остановится, — отрезал верзила. — Нынче не любят вникать в такие подробности. Кому нужны лишние хлопоты? Не видел — и все. Держи хвост пистолетом и не возникай без надобности.

Верзила решительно развернулся и погнал машину к двадцатому километру, где был поворот на проселочную дорогу.

Что за игра с дохлой картой? Играть, так с козырями. А главный козырь лежал в шести километрах отсюда, на пыльной обочине.

8

Вспоминая о недавних причудах деревенского бандита Петьки Темникова, сержант Грищенко не мог удержаться от своего любимого ругательства.

— За-ра-за!.. — с бессильной яростью пробормотал он, припомнив подлое заявление Петьки дежурному отделения. Хватило же совести у мерзавца заявить, что никакого ружья он в руках не держал, что двустволку нашли в баньке, где она тихонько лежала в ожидании законного начала осенней охоты; что при задержании наряд вел себя ужасно грубо, унижая его человеческое достоинство побоями и словесными оскорблениями. Это он-то, культурный человек, оскорблял! Это Вася, добрейшая душа, избивал задержанного! Ох, поганец… Да чтобы почувствовать унижение, надо иметь хотя бы чуть-чуть достоинства. А откуда оно у агрессивного алкаша Петьки? Ну выдали ему парочку слов не для печати, ну дали пинка под зад, помогая залезть в «бункер»… Другой поклонился бы в ноги, сказал спасибо, что вразумили, дурака, а этот — в бутылку. А уж Митя Ермаков, дежурный, тоже хорош: вот вам лист бумаги, гражданин Темников, садитесь и пишите, разберемся… У нас ведь нынче курс на правовое государство, не просто так задерживаем… А надо бы взять его за шиворот да в «обезьянник». Проспись, зараза, а утром рассказывай следователю свои дурацкие сказки.

Ну, времена!.. Уже в открытую лезут на тебя с двумя стволами, а ты должен провести воспитательную беседу, потом выстрелить в воздух для предупреждения, и уж когда схлопочешь пулю, стреляй, да постарайся попасть в ноги, чтобы не дай Бог не очень навредить бандиту.

— Как ты думаешь, Семеныч, далеко он мог уйти за сорок минут? Шел вроде в сторону города…

— Ты видел, как он шел? Нога за ногу. Да и вряд ли сил у него хватило идти — присел на обочину, нас ожидаючи.

— Допустим, проковылял метров двести — триста, — размышлял водитель. — Значит, в любом случае с виража он уйти не успел.

— Ясное дело, не успел, — отозвался сержант, продолжая размышлять о подлости человеческой натуры.

«Уазик» свернул на проселок. Кончился комфорт, пошла тряска, не располагающая к философским мыслям.

— А вдруг какой сердобольный уже подобрал нашего калеченого мужичка? — сказал Вася, ловко объезжая выбоины в асфальте. — Я бы, например, подобрал. Жалко же человека.

— Тебе жалко, другим — не очень. Сейчас люди не больно жалостливы. Каждый в собственное зеркальце глядится. Раньше — да, и в голову не пришло бы проехать мимо бедолаги. Была еще способность ставить себя на место того, кому плохо. Сейчас проедут — и ничего не шевельнется в душе. Все злые друг на дружку, разве что в глотки не вцепляются… Так что, Вася, твоя версия не от жизни. Девчонку с красивой мордашкой взяли бы, а такого…

— Ну да, если уж мы не взяли, — пробормотал Вася.

— Ладно тебе. Не взяли… А то ты не понимаешь, почему мы не взяли.