Охота на одиночку (СИ)

«Уазик» медленно катился по проселку. На плавном вираже Грищенко вылез из машины и пошел впереди, внимательно оглядывая склоны насыпи. То по правой обочине топал, то по левой — зигзагом. В одном месте углядел-таки что-то внизу; спустился по склону, посидел на корточках у березы с кровавым пятном на коре. Дальше пошел почти крадучись, ориентируясь по каплям крови, засохшим в пыли, наляпанным на асфальте. Вася ехал сзади, подсвечивая фарами. Вскоре следы оборвались.

— Тут его и подобрали, — констатировал сержант. — Увезли на машине в сторону города.

— Похоже, протекторы «запорожца», — определил Вася. — Готов поспорить на дюжину пива.

— Ты уверен, что не «Волга» тут наследила?

— Обижаешь, Семеныч. Я этот примус на колесах ни с чем не спутаю.

— Будем считать, что так оно и есть, — сказал Грищенко. — Главное, человека подобрали. А «запорожец» это или «форд-мустанг»…

— «Запорожец», — твердо сказал Вася.

— Ладно, ладно… Поехали домой, старина.

* * *

Худяков прикинул: ехать до райцентра не с руки. Далеко да и ни к чему. Машину придется бросить, а до ближайшей станции добираться автобусом. Сложно и рискованно. Но если на 63-м километре свернуть направо (на схеме тонкая ниточка грунтовой дороги), есть шанс добраться до станции Тиханово. Утречком сесть в электричку и спокойно доехать до города. Очень симпатичный вариант.

Хорошо бы в одиночку, неожиданно подумал Худяков. Куда как меньше риска. Ищут-то двоих… Одному затесаться в толпу — растворился. Едет себе обыкновенный человек, ничем от других не отличается, кому до него дело? Да и на кой черт сдался мне этот хлюпик? Возись с ним, сопли утирай… Сотворит какую-нибудь дурость, попадется, считай, кранты! Этого расколят в момент. Стоило подаваться в бега, чтобы сгореть так по-глупому…

Только как от него избавиться? Сказать: вылезай, Серый, лови попутку и чеши в город сам-один, на свой страх и риск? Ну, денег дать немного, чтоб купил билет и вообще… Вылезет, конечно, куда ему деваться. А потом? Вляпается по мелочи, попадется ментам. Те возьмут его за шкирятник: кто такой? откуда? Трали-вали… Ты в электричке едешь, а на тебя уже облаву налаживают.

Идиота кусок, обругал он себя. Напарника ему подавай, потому что без напарника не тот кайф — не с кем словечком перекинуться. Вот тебе и напарник — мина замедленного действия. Ничего не скажешь — сушит зона мозги, сушит…

— Как там на дороге? — спросил Худяков.

— Чисто.

— Тогда двинем. Попробуем партизанский вариант.

— Как это?

— Так это. Огородами, огородами — и к Котовскому. Свинчивать надо с шоссе, пока нас не прищучили.

Пока едем, что-нибудь придумаю, решил Худяков.

15

Зосимова на носилках перенесли в приемный покой. Дежурный терапевт прочитал сопроводиловку, списанную врачом «скорой» с батуринского журнала, страдальчески поморщился:

— У нас в хирургии все три отделения — под завязку. Куда я его положу?

— Мое дело телячье, — безмятежно ответил врач «скорой». — Куда сказали, туда и привез.

— Телячье… — проворчал терапевт. Он наклонился к Зосимову, приоткрыл у него веко, взялся за пульс. — Давно он без сознания?

— Да нет, он просто спит. Я ему вкатил промедол, чтоб не так мучился от боли и немного поспал. У него ребра переломаны, болевой шок.

— И слегка сотрясение мозга, да? Ладно, разберемся, что у него там порушено… Переложите его на каталку, не сочтите за труд.

— Чао! — сказал, врач «скорой», помогая санитару выносить тяжеленные носилки.

Зосимова долго катили по коридорам, жирно отсвечивающим, недавно вымытым линолеумом, лифтом подняли на третий этаж, к хирургическому отделению. Добрых полчаса он лежал на каталке, пока две полусонные санитарки устанавливали койку в коридоре, ходили за матрасом и подушкой, стелили белье…

Хирург бегло осмотрел Зосимова и покачал головой.

— Тут без полной рентгеноскопии делать нечего, — сказал он сестре. — Переломы, переломы… Запишите его утром на рентген.

— А сейчас? — спросила сестра.

— Пусть спит, — сказал хирург. — До утра ничего с ним не случится.

Глубокой ночью Зосимов очнулся. Он испытал облегчение от того, что стряхнул с себя жуткий, навязчивый кошмар. Все, все это было во сне: насос в колодце, новенькая свеча, двое баидитов, нож, выбрасывающий клинок, долгое падение, хруст костей, кровавое пятно на березе, добрый человек с негнущейся ногой, обжигающий рот коньяк, короткая вспышка взорвавшейся мины, смеющийся англичанин-дантист, царапающая сухость во рту, лицо женщины, возникшее из белизны, шприц в руке бородатого человека.

Необыкновенная ясность сознания. Мысли четкие, трезвые. Ни малейшего ощущения боли. Слух обострен до предела. Кто-то храпит, кто-то постанывает, где-то слышны шаркающие, удаляющиеся шаги. Пахнет карболкой.