Охота на охотника

Ну, не стоит так не стоит, причем в этой фразе самое главное – правильно ставить ударение. Мы покинули танк и направились к автомобилю. Графиня, ничего не говоря, тщетно попыталась втянуть живот, но даже не сумев этого сделать, все-таки, без малейших команд с моей стороны, влезла за руль «кюбеля», а мне оставалось примоститься на переднем сиденье рядом с ней. Мы объехали перегораживающий дорогу покинутый нами дурацкий «Туран» с открытыми люками и поехали, медленно набирая скорость. Никакого преследования не было, хотя где-то в лесу, вдалеке от дороги, по-прежнему суматошно стреляли короткими очередями и одиночными. Словно пьяные мусора на охоте.

Все, что я потом сумел найти в доступных публикациях на тему этого эпизода – отрывочные сведения из немецких документов о том, что «в период с 15-го по 19 августа 1944 года усиленные танковой ротой подразделения 1-й кавалерийской дивизии венгерской королевской армии проводили в Юго-Восточной Польше операцию против польских банд, направленную на окончательную пацификацию территории». Никакой конкретики не сообщалось, лишь было указано, что, уничтожив около сотни «бандитов», сами венгры потеряли убитыми и ранеными несколько десятков человек. И абсолютно ничего о каких-то там посадках планеров, воздушных боях или угонах бронетанковой техники.

В польской военно-исторической литературе я вообще встретил лишь краткое упоминание о том, что отряд Армии крайовой «Klif» действительно существовал и совместно с другими тремя небольшими отрядами АК действовал в районе Новы-Сонч-Горлице примерно с октября 1943 г. С января 1945 г. после начала очередного наступления Красной армии все упоминания об этом отряде из документов, по понятным причинам, полностью исчезают. Более никаких подробностей мне установить не удалось, и даже фамилия майора Задрочиньского, не говоря уже о личных данных их сержантского состава, в этих публикациях нигде не упоминались. Зато оттуда я узнал, что в феврале 1944 года отрядом АК «Klif», оказывается, командовал некий капитан Щастны. Впрочем, в данном случае я не проявил особого рвения, тем более что перелопачивать, к примеру, какие-нибудь опубликованные в новейшие времена мемуары уцелевших аковцев у меня не было ни сил, ни возможности. Да и не доходит до нас литература подобного рода.

Вечером того же дня, израсходовав все топливо, графиня загнала машину в кусты на окраине какого-то, судя по всему знакомого ей, местечка.

Дальнейшие две недели для меня пролетели словно в тумане. В это время наши передвижения сопровождались постоянными переодеваниями, встречами с какими-то подозрительными типами, телефонными звонками графини неизвестно кому, визитами и ночлегами на явочных квартирах, многократной сменой фальшивых документов и прочим. Добавлю, что все эти усилия изрядно уменьшили толщину моего бумажника. Явно подсократился и «носимый капитал» графини. Как оказалось, маленький чемоданчик, который Ката таскала с собой, имел хитрое двойное дно и стенки (как они открывались я, кстати, так и не понял, но это, несомненно, была очень тонкая работа, которую явно была не способна обнаружить никакая здешняя таможня, по крайней мере при отсутствии рентгена и прочих технических средств, которых еще не могло быть в 1940-е), промежуток между которыми был плотно набит валютой. Главным образом, английскими фунтами. Понятно, почему она его упорно не бросала в любых обстоятельствах.

Германско-словацкую границу мы с ней переходили нелегально 24 августа, ночью, в каком-то живописном лесу, в районе Медзилаборце. Наш переход организовали и обеспечивали (и точно не бесплатно) некие хорошо вооруженные, заросшие бородами колоритные личности в штатском, которые с равной долей вероятности могли быть как местными партизанами, так и банальными бандитами. Хотя, в условиях, когда должно было вот-вот начаться словацкое национальное восстание, любые способы подработки на стороне могли искать и те, и другие.

Затем, сменив два автомобиля и еще один комплект документов, мы добрались до города Кошице, и только 2 сентября 1944 года, по липовым документам супружеской пары Ковачей (я так понял, что у венгров фамилия Ковач – это примерно то же, что у нас Иванов или Петров) и в слегка загримированном виде, пересекли словацко-венгерскую границу.

Странно, что ни у словацких, ни у хортистских погранцов и таможенников не возникло каких-то вопросов и претензий к нам, хотя, по идее, наши с графиней физиономии должны были украшать все местные полицейские участки. Была это их недоработка или наше тупое везение – даже не знаю.