Охота на охотника

Козырнув (я в кепке был), покинул кабинет и здание, после чего побежал к больнице. Она тут рядом. Два часа – и врачам этого хватило признать меня годным. У одного спросил, а все ли подписи стоят, чтобы не возвращаться. Врач подтвердил. И я назад, к капитану. Он велел заходить без очереди, изучил справку и сообщил:

– Направляю тебя в Шестнадцатую команду. Командир – лейтенант Шлагин, твои документы будут у него. Всё понял?

– Да, товарищ капитан, – вытянувшись, сообщил я.

– Жди снаружи.

Паспорт мой остался у него, как и справка, так что я покинул здание и стал ожидать. Время уже обеденное, кушать хочется, но и отлучаться нельзя. Поэтому сидел на ступеньках соседнего здания и в охотку жевал пирожок с яйцом, купил в Минске. А запивал горячим сладким чаем. Чуть позже стали собирать Двенадцатую команду, построили и увели – это не моя. После неё, уже через полчаса, Шестнадцатая. Эй, а где от Тринадцатой до Пятнадцатой? Какие-то военные странные.

Лейтенант меня в строй по росту поставил, педант. Потом ещё опоздавшие подбежали и встали в строй. Убедившись, что все на месте, лейтенант зачитал список (я тоже откликнулся), построил нас в колонну по трое (больше ста молодых парней моих лет было) и повёл куда-то в сторону окраин. Оказалось, знакомые казармы, недавно тут наш Сорок Четвёртый стрелковый полк стоял.

Пока шли, выяснил, что многие, как и я, проходили подготовку в Осоавиахиме. А тут – душ, обрили голову, выдали военную форму. Я свою чуть перешил, чтобы ладно сидела. Подворотничок пришил. Старшина без проблем выдавал иголки и нитки по первой просьбе.

Вечером было торжественное построение и присяга. Красноармейские книжицы так и не выдали, более того, стали выдавать снаряжение и оружие, новые винтовки Мосина, только с завода. Лаком пахнут. Интересно, они пристреляны? По пять обойм патронов – это всё, остальное получим на фронте.

Что мне выдали, так это комплект красноармейской формы – гимнастёрка, шаровары, ремень и пилотка. Сапоги простенькие, но крепкие. Один комплект нательного белья и две пары портянок. Также выдали подсумки для винтовки и стеклянную фляжку. Вещмешок, солдатский круглый котелок с ложкой (кружки не было), полотенце с мылом и… всё.

Шинель не дали, каски нет, гранатной сумки тоже. Я насел на старшину, но тот сказал – нет, шьётся, но пока нет. Однако я смог выпросить у того ношеную, но вполне справную плащ-палатку. Больше ничего – что могли, то и дали.

А следующим днём, это было пятнадцатое августа, нас на эшелон (триста парней, от восемнадцати до тридцати) – и на фронт. Из нас две маршевых роты сделали, пополнение для обескровленных частей. На каждую роту по три ручных пулемёта дали, мне не досталось. Да я даже винтовку отстрелять не могу, есть у меня сомнение, что это было сделано. Ладно, на передовой и отстреляю.

Везли в теплушках весь день, похоже, зелёный свет был дан. Пополняли водой и углём быстро, не стояли особо. Бойцы бегали с котелками за кипятком, нам сухпай выдали, я тоже бегал. Оружие в стойке стояло, брать не разрешали. Я уже понял, куда мы двигаемся. На Смоленск. Бои требовали новых жертв, вот и доставляли пополнения. Армия, где дерётся Сорок Вторая стрелковая, если та уже добралась до передовой, осталась левее. Мы на сам Смоленск шли.

О том, что Смоленск больше недели окружён и бои внутри города уже закончились, мне известно, но там разрыв огромный по фронту, и дорога на Москву открыта. Вот чем могут и закрывают, создавая новый фронт. А ехали мы весело, с песнями – бить врага. Как это сложно и что это не игрушки, понимали немногие. Были тут те, кто Финскую прошёл, смотрели на нас с иронией.

Прибыли мы к месту назначения ночью. Хорошо время подобрали. Как высадились, нас выстроили в две ротные колонны и повели по полевой дороге, прочь от дымившейся станции (её вечером бомбили) куда-то в сторону, где горизонт громыхал и вспышки были видны.

Не так и далеко, оказывается. Мой дрон уже туда полетел. Тот, что всё время над Москвой летал. Два других в хранилище. Пока я в Минске был, пока меня похищали и в Берлине мстил, этот дрон в автоматическом режиме работал над столицей. Забрал его, когда покидал Москву с маршевой ротой. Скорость он держал легко и сопровождал эшелон.

Немцы тут не наступали, в обороне сидели после выматывающих и тяжёлых боёв за Смоленск, это наши старались их выбить. А влились мы в Двадцатую армию под командование генерала Лукина, в сильно побитую Сто Двадцать Девятую стрелковую дивизию. Уже утром начали распределение. Причём первыми были «особые покупатели», с блатом. Младший лейтенант от разведчиков искал добровольцев.

Подумав, я мотнул головой – да ну на фиг. И попал простым стрелком в первый батальон Четыреста Тридцать Восьмого стрелкового полка. Третья рота, третий взвод. Восемнадцать бойцов, командир на весь взвод один, сержант Климентьев. С пополнением стало двадцать три. Кроме меня туда попали ещё четверо новобранцев из пополнения.