Охота на охотников

От этого противного шуршащего звука Каукалов вздрогнул: наверное, именно такой звук рождается, когда стреляют из пистолета с глушителем. Оглянулся, вновь поразился безлюдности двора... "Ну будто в атомную войну, всех выбило", - подумал он, и опять втиснулся в телефонную будку.

"Надо ещё раз набрать номер этой дуры. Ревет, как белуга... Ну, Катька, ну, Катька!" Но рука его с зажатым в пальцах жетоном застыла около прорези, куда надо опускать эти неказистые пиратские метки. Каукалов сморщился.

Говорить сейчас с Катькой бесполезно, она подавлена, все у неё окрашено в один цвет - цвет боли, она утонула в слезах. Когда выплывет, выкарабкается чуть - тогда можно будет пообщаться.

Но все равно было не понятно и даже интересно: что же случилось с Майкой? Увлеклась каким-нибудь красавцем-профессором и перекочевала из каукаловской постели в его постель? Вряд ли. Тогда что же? Сидит где-нибудь в теплой компании и хлещет водку? Или примкнула к гаишникам и, вконец обкуренная, валяется сейчас на каком-нибудь матрасе в вонючем жековском подвале?..

А вдруг она убита? Случайным, очень неопытным автолюбителем? Зарезана в лифте маньяком, покусившимся на её шубку? Попала под руку голодным наркоманам, и те изгвоздали её топором, разделали, словно тушу, на части и рассовали по мусорным бакам, как это принято у нынешней столичной молодежи?

Муторно сделалось Каукалову - Майку не хотелось терять. В затылке засела тупая боль. В груди - пустота. Пойти к Илюшке Аронову, отвлечься малость? Губы у него задергались протестующе, скулы побелели. Он отрицательно мотнул головой: нет!

Через сорок минут Каукалов снова позвонил Катьке. Телефон у него уже работал - похоже, повреждения, что были на линии, исправили, а может, их и не было, может, просто меньше людей звонит и линия стала посвободнее, - в общем, после нескольких гудков Катька подняла трубку.

Она уже не плакала, хотя голос был тусклый, сырой, набух слезами.

- Ну что, обнаружилась Майка? - спросил Каукалов.

- Нет. - Катька шмыгнула носом, тихонько заскулила и тут же умолкла.

Каукалов произнес несколько необязательных пустых слов, типа "Ты держись..." и повесил трубку. Через час позвонил снова:

- Ну как?

- Никак!

- В моргах нет?

- Пока проверили только два морга... В них - нет.

- Кто этим занимается?

- Майкины предки. Папашка с мамашкой.

- Ладно, я объявлюсь позже, - сказал Каукалов, отключаясь.

Он позвонил через два часа.

- Какие-нибудь новости есть?

- Никаких.

- Да запила Майка! - Каукалов деланно засмеялся, смех его был похож на сухой птичий стрекот. - Сидит и квасит где-нибудь в компании однокурсников. Объявится она, вот увидишь - скоро объявится!

- Всех её однокурсников уже обзвонили. Нету Майки. Она в тот день вообще нигде не объявилась.

- Слушай, а если честно, она собиралась на лекции?

- Конечно. Она страсть как боялась пропускать занятия. Особенно лекции.

- А как же она плюнула на все и поехала с нами в Хургаду?

- То был особый случай. А вообще у Майки бзик - эта стерва хочет стать настоящим специалистом. Просто идея фикс* у неё - стать спецом.

*Правильно: "идефикс". (Примеч. авт.)

- Это не бзик и не идея фикс, это называется по-другому. Это цель, достойная настоящей девушки, спортсменки и комсомолки. Так раньше писали в газетах и вещали с киноэкрана.

- М-да, так поступали настоящие пионеры, - чувствовалось, что Катя улыбнулась сквозь слезы.

Каукалов понял это и произнес невыразительным успокаивающим голосом:

- Ну... ну, Катюш! Держи хвост пистолетом, и все будет тип-топ.

- Слушай, тут вдруг всплыло. Я Майке записала телефон деканата на краешке стодолларовой бумажки, которую ты ей дал... Зачем-то он ей понадобился, этот номер.

- Ну вот, видишь, она ведь недаром спрашивала у тебя этот телефон. Загуляла, запила, закуролесила наша Майка!

- Но в деканат она не звонила.

- А это, Катюшкин, совершенно ничего не значит.

Тут Каукалов не к месту вспомнил, что в газете "Московский комсомолец" он иногда натыкается на объявления типа "20 декабря из дома ушла Тыквина Секла Арбузовна, 1979 года рождения, проживающая по адресу Демократический тупик, дом № 642, кв. 1046. Напралялась к своей подруге в Выхино и по дороге исчезла. Была одета в шубу из норки, шапку из меха соболя и высокие кожаные сапоги с золотыми пряжками. Если кто-нибудь видел её или что-нибудь знает о местонахождении, просим сообщить в отделение милиции по телефону такому-то...".

И объявлений этих становится все больше и больше, люди уже начали пропадать среди белого дня - пропадают и, как правило, потом не возвращаются.

- Надо ждать, - произнес Каукалов назидательно.

Через два часа он позвонил опять - все то же, никаких новостей. Холодная липкая тоска, ощущение опасности, отступившие было, приблизились вновь. Он выпил водки - налил полный, до краев, граненый стакан и выпил. Водка не подействовала.

- Во, блин! - выругался Каукалов, выглянув в окно. - Поехать в Клязьму, что ли, привезти сюда маманю? А? Не то уж очень паскудно на душе. Будто кто-то туда наплевал.