Охота на охотников

Подумал о том, что Илюшка не приспособлен к вещам, к которым приспособлен он сам, и за это его, пожалуй, не надо ругать: одним Бог дал одно, другим - другое. И если нет жестокости в характере, если в трудные минуты голос начинает плаксиво дрожать, руки противно трясутся, а глаза покрываются предательской влагой, в этот миг нет никакой Илюшкиной вины. В этом не вина его, а беда.

Каукалов почувствовал, что он виноват перед напарником. Виноват в том, что плохо думал о нем, костерил его и про себя и вслух и даже подумывал о том, что Илюшку надо убрать. А ведь Илюшка Аронов - это Илюшка Аронов. Друг школьного детства. Такого больше нет и не будет. Это - такое же прошлое Каукалова, как и Сашка Арнаутов - внук скользкого старика Арнаутова.

Соседей, сослуживцев, одноклассников и родственников не выбирают, что Бог преподнесет, тем и пользуются.

- Илюша, все будет в порядке, - тихо, очень спокойно произнес Каукалов. - Сейчас самое лучшее - ни о чем не думать и удариться в загул. Пойти по бабам.

На щеки Аронова наползла легкая, какая-то странно стыдливая розовина.

- А тебе милиционерша грозная... это самое не сделает? - Он сложил вместе два кулака, получились довольно грузные, крупные, как у быка, яйца. - Не оторвет?

- Если застукает, то оторвет. Но нас она не застукает. Тем более что от неё вот-вот должна поступить команда залечь на дно. Не исключено, что где-нибудь за кордоном.

- Да-а? - Розовина на щеках Илюшки заметно погустела. - Очень приятное сообщение.

- Так что, Илюшенька, мотанем в Анталью. Или куда-нибудь еще. По следам Синдбада-морехода. Или Маленького Мука в больших лаптях. Деньги у нас есть?

- Есть.

- Так что можем не только в Анталью мотануть, а и... Ну, например, в Швейцарию, в роскошный городок Понтрезину, где когда-то отдыхали пьяненький картавый Владимир Ильич, а ныне отдыхают короли, наследники европейских престолов, катаются на горных лыжах подобно принцу Чарлзу, увлекаются скелетоном и гонками левреток на льду озера Сент-Морис...

У Аронова от таких речей даже слезы на глазах выступили. Он изумленно глянул на своего приятеля.

- Ну, ты даешь!

- Обо всем этом я, Илюшенька, читал. Я - читатель, я - не писатель, я читать умею... Так что можем поехать в Швейцарские Альпы. По следам вождя мирового пролетариата. Поедим страсбургских пирогов, спаржи и телячьих отбивных, полюбуемся левретками и на заду съедем с самой высокой тамошней горы... А?

Аронов вытер ладонью глаза: нет, он все-таки не ждал от Каукалова таких проникновенных речей. Каукалов глянул на него вопросительно, Аронов молчал, хотя губы у него шевелились.

- А? - спросил Каукалов.

- Давай Швейцарию оставим на потом, - наконец ответил Аронов.

- Хорошо, горный курорт Сент-Морис переносим на потом, - Каукалов поднял указательный палец, - так и зарисуем в кондуите: переносим, но не отменяем. В Греции и на Кипре уже холодно, по морю бегают белые барашки, половина отелей закрыта на профилактический зимний ремонт, и откроются они только в марте. Бахрейн и Арабские Эмираты нам не нужны даже даром, там неинтересно, до Маврикия, где имеются роскошные пляжи с белым песком и высокими пальмами, очень долго лететь, никакой водки на полет не хватит часов пятнадцать, не меньше - это нам не осилить... Так что же остается гвардейцам кардинала Мазарини? А, Илюша?

В ответ Аронов неопределенно вздохнул и приподнял плечи: побывать, конечно, хотелось бы всюду, но...

- Понял тебя, понял! Можешь ничего не говорить! - Каукалов вскинул руку, словно бы призывая напарника молчать. - Значит, ты считаешь, что остается нам одно - столица нашей бывшей великой Родины - город Москва? Так? Можно, конечно, хорошо отдохнуть и тут. С жаркой банькой, с мягким можжевеловым веничком, с холодным пивом "хайникен" и теплыми девочками. Нырнуть в какой-нибудь пансионат и задать там жару...

- Можно уехать в Хургаду, - неожиданно вставил Илья, - там тепло. И на берегу растут пальмы. Коралловые рифы с золотыми рыбками.

- Хургада? - Каукалов потянулся к третьей бутылке пива, наморщил лоб, словно бы вспоминая, где же он слышал это название, небольно ткнул Илюшку кулаком в плечо. - Пей пиво! Не то выдохнется, мочой станет.

- Пью, пью...

- А чего ни в одном глазу?

- Не дозрел еще.

- Хургада, Хургада... Кто-то что-то хорошее мне рассказывал про эту Хургаду.

- Курорт на берегу Красного моря. Температура воды зимой - плюс двадцать градусов.

- Да-да, - Каукалов сморщился ещё больше, словно бы желудок ему собрала в кулак лютая изжога, - пусть будет Хургада. Хотя, между нами, девочками, говоря, - Швейцария лучше.

- Но сразу так, без подготовки, после Бердичева да в Швейцарию? Так можно запросто, Жека, в больницу угодить. такие крутые перепады для нашего организма бесследно не проходят.

- Теперь о птичках, - перебил Каукалов своего приятеля, - скажи, у тебя девочки знакомые есть? Проверенные и недорогие?

- Надо подумать... - Аронов затих, потом отрицательно тряхнул головой. - С ходу в бестолковку ничего не приходит. А что?

- Неплохо было бы нам малость и оскоромиться.