Охота на олигарха

Шок, а еще гнев и злость, что готовы были вырваться наружу и начать крушить все вокруг, а лучше выйти на улицу и орать на метель.

Как она могла не сказать мне об этом? Почему скрыла? По спине прошел озноб, а все нутро сковало страхом. А если бы мы не встретились, я никогда бы не узнал о существовании своего ребенка?

А если скрыла, может, и ребенок не мой?

Хм, как забавно, когда я узнавал о беременности жены дочками, меня накрывала радость, а сейчас мне страшно, что может быть он не мой.

Глава 34

Евгения

— Что ты решила с рестораном?

Тамара лениво помешивает чай в фарфоровой чашке, а я смотрю на ее рисунок и вспоминаю, как разбила блюдце — такое же, на нем были бледные цветы.

Мама долго ругалась, говорила, что это сервиз восемнадцатого века, что он не просто дорогой, а дорог, как память и принадлежал моей прабабушке по линии отца. Но мне тогда было всего лишь пять лет, и о дороговизне я не имела никакого представления.

— Извини, что ты спросила?

— О, все, мать, проехали. Ты не помнишь, когда ждала Марка, тоже была такая тормозная, или это возраст?

— Очень смешно.

— Почему тебя не тошнит? — Тамара, удобно устроившись на кухонном диване, откусывает круассан, пачкая шоколадом губы и пальцы.

— А почему ты не на работе? Уже десятое число, новогодние каникулы закончились, пора вправлять мозг клиентам, а не торчать у меня и не волноваться, что со мной что-то может случиться.

— Я вчера там была, а сегодня отбой по клиентам, банкир один не вернулся с Мальдив, сердечный приступ, любовница молодая вымотала, ну, а он рад стараться, жрет антидепрессанты, виагру и виски, тяжелый случай. А библиотекарша на свидании с твоим Федором. Скажи спасибо, минус одна головная боль.

— Спасибо, но он должен сейчас искать покупателей на ресторанное оборудование, а не бродить по музею.

— Они уехали в монастырь фрески смотреть, прям как в кино.

— Господи.

Пью свой ромашковый чай, который никак не успокаивает, уже десятый день. Столько, сколько не слышно ничего от Дымова, а у Тамары не спрашиваю из принципа. Если она торчит у меня, значит, ее Максим еще в Якутии, там и мой любовник.

Чтоб его волки в лес унесли. Или там тайга?

После обиды, жалости к себе и равнодушия пришла ненависть. Вот мне прям хотелось, чтоб Дымову было больно, чтоб он поскользнулся и сломал руку, нет, ногу, чтоб дома сидел, а не шатался по стране и по бабам.

Это что сейчас такое было? Ревность?

— Так ты все-таки решила все распродать и забыть про ресторан?

— Не ты ли меня этому учила?

— Неплохая идея, но когда Владимир узнает о ребеночке, сделает из твоей столовки элитный ресторан, вот увидишь, или кофейню в европейском стиле вот с такой же вкусной выпечкой.

— Он уже знает. И где сейчас? Что-то я не вижу никого на коленях, как ты говорила, только букетик уже завял.

Ирисы правда завяли, но выкидывать их было жалко. Славка больше не появлялся, но регулярно звонил, я не отвечала. Зато сменила замки, подала на развод через государственный портал, даже оплатила сама госпошлину, теперь осталось только ждать официального подтверждения. Хорошо фамилию менять не надо и все документы.

После подсчета финансов и выплаты всей заработной платы сотрудникам выходило, что прибыли почти нет, но хорошо, что не ушла в минус. Надо срочно продавать мебель и оборудование, но об адвокате, чтоб засадить бывшего мужа за подделку документов, мечтать не приходилось, потому что надо на что-то жить и рожать.

— Не хочу, чтоб он знал, как ты говоришь, о моем ребеночке, это мой ребеночек, и ему он не особо нужен, пусть внучку воспитывает. Я читала о его семье недавно в интернете.

— А ты у нас такая мать-героиня гордая, мол, мне ничего не надо, я буду сама варить кашу на воде, без работы и с пузом?

– Выходит, что гордая, но просить милостыню и доказывать, делая тесты ДНК, что во мне сейчас ребенок олигарха Дымова, не стану. И вопрос закрыт!

Тамара молчит, разглядывая меня. Да все будет хорошо, надо быть оптимисткой, как учила мама. Плохо она меня воспитала, как тепличное растение, совсем не приспособленную жить в условиях суровой действительности. А она вот, рядом. Но ничего, я буду пытаться.

— Слышишь? Стучат в дверь.

— Звонок уже три года как сломан, починить-то было некому.

— Сиди, я открою.

Тамара откусила круассан, взяла чашку, пошла открывать, я двинулась следом. Интересно, кого там принесло в три часа дня?

— Если это Славка, пошли его на хер, задолбал. А не будет уходит, скажи, что вызовем полицию.

— Все скажу, не переживай.

Но на пороге был не бывший муж, а девушка в модной малиновой шубке и берете такого же цвета.

— Здравствуйте, вы Евгения?

— Ну, допустим, я Евгения. Но предупреждаю сразу, косметика или что там вы продаете, нам не нужна.

— Нет, что вы, я не по этому вопросу.

— А по какому?

— Вы точно Евгения?

— Да, но для вас, милочка, Евгения Генриховна.

Наблюдаю, как Тамара цинично разглядывает девушку, облокотившись о дверной косяк. На вид ей лет двадцать, милая блондинка, голубые глаза. Она взволнованно смотрит на меня, снова на Тамару.

— Я Лиза. Лиза Макарова.

— И?