Охота на овец

– Неужели ты до сих пор не понял? Он сел в ту же лужу, что и я: просто-напросто отслужил свое! У каждого человека есть свой предел возможностей. С теми, кто исчерпал себя до предела, овце делать нечего. Стало быть, и он не был человеком, способным на все сто процентов понять Идею овцы. Его роль сводилась лишь к тому, чтобы создать Организацию. Как только работу закончили, он оказался на свалке, списанный «за дальнейшую непригодность». Точно так же и меня овца использовала как перевалочное средство – лишь бы в Японию перебраться...

– Ну, и чем она, по-вашему, теперь занимается?

Профессор Овца взял со стола фотографию с овцами и постучал по ней пальцем:

– Скитается по Японии. В поисках нового хозяина. Видимо, чтобы каким-то образом поставить его у руля уже созданной Организации...

– Так чего же все-таки хочет овца?

– Я же сказал – как ни печально, описать это словами я не в состоянии. Это – Идея овцы, и выражается она в овечьих образах и формулировках.

– А эта Идея... Она, вообще говоря, гуманная?

– Гуманная. В понимании овцы.

– А в вашем понимании?

– Не знаю... – сказал Профессор Овца. – Право, не знаю. С тех пор, как она исчезла, мне даже трудно понять, насколько я сам по себе, насколько – тень от овцы...

– Вот вы говорили, распознай вы свое «право на выстрел» – знали бы, куда целиться... Что вы имели в виду? – спросил я.

Профессор Овца покачал головой:

– А вот об этом я тебе рассказывать не собираюсь.

И комнату вновь затопила тишина. По стеклу забарабанил внезапно хлынувший дождь.

Первый дождь с тех пор, как мы приехали в Саппоро.

– Последний вопрос. Что за место изображено на фотографии?

– Пастбище, где я провел девять лет своей жизни. Овец там разводил. После войны американцы пастбище реквизировали. А когда вернули – я и продал его вместе с домом одному богачу. Думаю, и сегодня владелец тот же...

– Что, там и сейчас кто-то овец разводит?

– Об этом не знаю. Но если судить по фотографии – очень может быть! Долина Богом забытая, кругом на сотню миль – ни души, ни жилья человеческого. Вряд ли хозяин проводит там больше двух-трех месяцев в году. Хотя места тихие, спокойные...

– А когда хозяина нет, кто за домом присматривает?

– Зимой там вообще никого не бывает. Кроме меня, вряд ли еще найдутся охотники зимовать там по собственной воле... Овец лучше отдавать на зиму в государственную овчарню в городишке внизу, у подножия. Заплатишь немного – и забыл о них до весны. Дом построен так, что снег с крыши счищать не надо – сам упадет; а волноваться, что чего-нибудь украдут, и вовсе не стоит. Красть там никому и в голову не придет – пока добычу до города дотащишь, проклянешь все на свете. Снега столько, что просто хоронит заживо...

– Ну, а сейчас там кто-нибудь есть?

– Кто его знает... В это время никого быть не должно! Снегопады на носу, да и медведи по всей округе шарахаются – брюхо перед спячкой набивают... А ты, часом, не ехать ли туда собрался?

– Да, похоже, съездить придется! Кроме этого пастбища, у меня и зацепок-то никаких нет...

Профессор Овца очень долго не раскрывал рта. По подбородку его кляксой растекся томатный соус от фрикаделек.

– Честно говоря, – сказал он наконец, – тут до вас уже приходил один, спрашивал про то же самое пастбище. В начале года это было – в феврале, что ли... Внешне, кстати, на тебя чем-то похож. Такой же молодой и шустрый... Постучался в дверь, сказал, что фотографию в холле увидел – и, дескать, заинтересовался. А у мне как раз тогда скучно было; помню, я много ему всего нарассказывал. Он еще говорил, что собирает материал для какой-то книги...

Я достал из кармана и протянул ему фотографию, на которой были мы с Крысой. Снимок этот сделал в 1970 году старина Джей – два приятеля за стойкой бара. Я сидел к камере боком и попыхивал сигаретой, а Крыса улыбался камере, оттопыривая кверху большой палец. Оба были молодые и загорелые дочерна.

– Один – это ты, – сказал Профессор Овца, поднеся фотографию ближе к лампе. – Разве что помоложе...

– Снимку восемь лет!

– Ну, а второй, похоже, и есть тот самый... писатель. Только теперь постарел и бороду отпустил.

– Бороду?!

– Ну да. Густые такие усы и борода...

Я попытался представить Крысину физиономию с бородой, но у меня ни черта не получилось.

Профессор Овца начертил нам подробный план, как добраться до пастбища. Сесть на поезд, не доезжая до Асахигава пересесть на другую линию и ехать еще три часа, пока у подножия гор не появится маленький городишко. Оттуда до пастбища – еще три часа на машине.

– Огромное вам спасибо! – сказал я, подымаясь с кровати.

– Откровенно говоря, не советовал бы я тебе влезать во все эти овечьи страсти.

Посмотри, что стало со мной! Никого на свете овца еще не сделала счастливым. А все потому, что перед Овцой добро и зло в жизни человека утрачивают всякий смысл... Впрочем – у тебя, надо думать, своя ситуация...

– Да уж...

– Тогда – желаю удачи! – сказал Профессор Овца. – Да, и заодно заберите пустые тарелки – оставите там, за дверью!...

4 ПРОЩАЙ, ОТЕЛЬ «ДЕЛЬФИН»

Весь следующий день мы собирались в дорогу.