Охота на пиранью

И тут до него дошло. Он опустился на корточки, растолкал «женский батальон», шепотом поторопив:

– Вставайте живенько!

И, безжалостно подхватив под мышки еле продиравшую глаза Ольгу, отодвинул в сторону, потом так же поднял Вику. Стал копаться в лапнике, как будто припасы сами по себе могли убежать в тайгу...

Бесполезно. Перекинул с места на место всю кучу, но так ничего и не нашел. Исчезли обе банки тушенки, исчез завернутый в мох кус полупрожаренной маралятины. И бинокль. И лук с десятком стрел. И одна из фляжек с водой. А вместе с немудреной экипировкой, разумеется, исчез и хер доктор.

Все рассчитал, паскуда. С тех пор как он расстался с Мазуром, прошло больше четверти часа. Вокруг – бескрайняя тайга, четыре стороны света и триста шестьдесят румбов. В погоню кидаться бессмысленно – он, Мазур, не Дерсу Узала и не Чингачгук. Доктор либо чешет сейчас со всех ног в паре километров отсюда, либо затаился в укромном местечке – вернее всего, первое. Это не внезапный порыв, где там, обмозговано тщательно. Вполне возможно, не день и не два назад – ждал удобного момента, не решался...

Мазур яростно пнул ногой кучу лапника. Женщины сонно и недоуменно таращились на него.

– С-сука, – сказал он. – Козел. Гандон гребаный, убил бы...

И в самом деле убил бы. За бинокль и подчищенные под метелку нехитрые запасы еды. Лук – ерунда, запасная тетива в кармане безрукавки, и праща – вот она, не стал ее доктор красть, обращаться не умеет. Несомненно, он забрал бы и остальные фляжки – да вот незадача, рук не хватило, тащить было бы неудобно...

– Бля, убью... – выдохнул Мазур, прекрасно понимая, что не убьет – где искать? Как искать?

Хорошо еще, три оставшихся пачки сигарет в кармане лежали – иначе и их бы прихватил, сука, от комаров отбиваться... Конечно же, не было никакого незнакомца в комбинезоне. Да, с бухты-барахты такое не выдумаешь, тут все обмозговать нужно...

– Карманы проверьте, – бросил Мазур женщинам. – Живо!

Вика, моргая, таращилась на него – и вдруг, Мазур по лицу видел, поняла. Словно постарела вдруг. Протянула:

– Быть не может...

– Может, – сказал он жестко. – Карманы проверьте, кому говорю! Обе!

Вика опустила руки в карманы, зябко повела плечами – и показала ему пустые ладони, прошептала:

– Спички пропали...

Ольга, зло поджав губы, продемонстрировала Мазуру вывернутые карманы – и у нее, скот, исхитрился оставшиеся полкоробка вынуть...

– Ерунда, девочки, – сказал он без особой грусти. – У меня еще две коробки, как чуяла душа. Лук сделаю новый, это нетрудно, а в тайге, откровенно говоря, чем меньше народу в группе, тем и лучше – и прокормить легче, и вообще...

– То-то мне показалось, в карманы лезут... – сказала Ольга. – С чего это он вдруг...

– Он не вдруг, – сказал Мазур. – Он, выползок, все хорошо прикинул. Решил, что в одиночку будет легче. Вика, он ориентироваться по солнцу что, умеет?

– Немного, – мертвым голосом сказала Вика, кивая, словно механическая кукла. – Турист все-таки.

– Ну, понятно, – сказал Мазур. – Поскольку у нас все шло, в общем, как по маслу, решил, что и один справится. Конечно, может из тайги и выйти, если человек подонок, это еще не означает, что он неловкий и неумелый... Но признаюсь честно, Виктория, если наши тропки где пересекутся, я ему все ребра пересчитаю так вдумчиво, что и ЭВМ лучше не справится...

Вика долго и безнадежно смотрела на него, потом присела на корточки и захлебнулась плачем. Рыдала долго и самозабвенно, размазывая слезы ладонями. Мазур ей не мешал, а сунувшуюся утешать Ольгу поймал за косу и, сделав страшное лицо, отвел в сторонку, шепнул:

– Иди пописай, жалельщица...

Потому что самое лучшее в таком положении – дать выплакаться всласть, и точка. Она же не от нежданной разлуки с муженьком плачет, даже не от обиды за предательство – просто переполнила чашу эта поганая капелька, вот и хлынуло в три ручья...

Дождавшись, когда всхлипывания стали совсем редкими – скукожилась, спрятав лицо в колени, вздрагивала молча, – сел на корточки рядом, погладил по плечу и сказал:

– Хватит, дуреха. Подумаешь, сокровище. Никто тебя не бросит, лапа. Выведу как-нибудь... Иди-ка живо да сполосни очаровательную физиономию ключевой водичкой. Нам в тайге нужны женщины собранные и решительные, амазонки, понимашь... И вообще, в путь-дорогу пора. Завтрак наш еще где-то в лесу бегает...

Она повиновалась, все еще горестно вздыхая. Никак нельзя сказать, что нежданное горе ее сломало, но шагала по тайге, как робот, замкнувшись в себе наглухо. Мазур ее и не пытался развлекать – перебедует, сама успокоится. У него и так хватало забот – высматривал подходящее деревце для лука, а параллельно пулял из пращи по всем встречным птицам, чтобы раздобыть перьев на стрелы.

* * *