Охота на пиранью

На безымянном пальце левой руки — цифры. 1979. Если это дата, семьдесят девятый год для Мазура ничем не примечателен, поскольку прошел в относительном безделье — проще говоря, он весь этот год безвыездно просидел в Союзе, натаскивая молодняк, и никому не резал глотку за рубежами великой родины…

На безымянном пальце правой — змея в короне, обвившая кинжал. На среднем — пять точек: четыре расположены квадратом, а пятая — внутри. Меж запястьем и локтем правой — череп в заштрихованном прямоугольнике с диагональными светлыми полосами. И, наконец, на груди — заходящее солнце с длинными и короткими лучами, причем те и другие чередуются без всякой симметрии и последовательности. Ничего похожего на татуировки толстяка — у того совершенно другие, и на груди, и на плече, и на пальцах…

Какой во всем этом смысл? Насчет пяти точек Мазур что-то смутно слышал. Вроде бы это должно обозначать, что человек сидел: «Четыре вышки по углам, и я — посередине…» Но вот значение остальных абсолютно непонятно. Выполнено все крайне кустарно, как и у толстяка.

Рухнули последние сомнения. Родная служба, возьмись она проверять, способна на любые болезненные измышления — кроме татуировок. В серьезном спецназе (а в последнее время, увы, кое-где появились и несерьезные) на татуировки наложено категорическое табу. Потому что по наколкам частенько можно определить национальную принадлежность — неважно, молчаливого пленника, или трупа. Так что в «зарубежные командировки» людей с татуировками не берут. И если только не найдут способа в кратчайшие сроки убрать эту дрянь, «Меч-рыба» для Мазура закрыта.

Можно, конечно, выдвинуть суперэкзотическую версию: будто завистливый дублер, тоже жаждущий повышения по службе, решил подложить Мазуру свинью и устроил все это дерьмо…

Отпадает. В первую очередь оттого, что ни один дублер не может знать Мазура — как он не знает своих дублеров. И ни один дублер не располагал бы такими возможностями. Возможности, как минимум, генеральские… Честолюбивый дублер с папой-генералом? слабо, вилами по воде…

Некая разведслужба другого ведомства, которой из-за сложнейших и непонятных даже кое-кому из своих, запутанных интриг позарез требуется обратное — чтобы «подводная кастрюля» прошла испытания в строжайшей тайне? Бред. Любой, кто вознамерился сорвать операцию «Меч-рыба», будь он свой или импортный, должен понимать простую, как перпендикуляр, истину: вывод Мазура из игры ничего не сорвет. Или — почти ничего.

Вывод незатейлив: кто бы ни похитил их с Ольгой, они не имеют отношения к государству. Сейчас совершенно неважно, кто они и зачем пустились в такие игры. Это уже вторично. Главное, отсюда нужно вырываться. Любыми средствами. Ничуть не боясь крови.

Будут ли его искать свои? Ну естественно, и с превеликим тщанием. В палатке на плоту у него была маленькая рация спутниковой связи. Каждый вечер, в двадцать один ноль-ноль, он выходил на связь с Шантарском и кратко сообщал, что жив-здоров, и все у него нормально. Сегодня вечером он этого по вполне понятным причинам сделать не сможет. Ночью никто ничего предпринимать не будет — как и Мазур, ни одна живая душа не верит в иностранных шпионов, поджидающих на берегу Шантары. Сначала особенно не забеспокоятся, как не беспокоился бы сам Мазур о Володе Сомове или Морском Змее — что может случиться на спокойной воде с «морским дьяволом», вооруженным и готовым к любым неожиданностям? Ни порогов, ни корсаров, ни акул…

К обеду, конечно, начнут слегка нервничать. А когда и во второй раз сигнала не последует, зашевелятся всерьез. И не позднее послезавтрашнего утра пошлют самолет вдоль Шантары. Даже в нынешние времена, когда за неуплату по счетам отключают свет в ракетных стратегических центрах, найдется и горючка, и желание — каперанг Мазур ценен не сам по себе, а тем, что ему предстоит.

Но самолет будет искать плот. А Мазур уже понял, что захватившие его в плен — люди неглупые. Когда вертолет улетел, на берегу вполне могли остаться другие, которых он тогда не видел. Уничтожить плот не так уж трудно, а отбуксировать его пониже по течению и пустить плыть без руля и без ветрил — еще легче. Даже если он останется на месте, искать будут по берегу. Никому и в голову не придет дать крюк километров на сто в глубь тайги. Никто, даже увидев заимку с воздуха, не свяжет ее с исчезновением засекреченного каперанга и его молодой жены. Честно признаться, сам Мазур, окажись он в поисковой группе, и в ночном кошмаре не додумался бы…

Следовательно, на помощь надеяться нечего. Хотя и страшно хочется в подмогу верить. Рассчитывать следует только на себя, бравого. Нужна обувь, минимум продуктов и, коли уж шиковать в мечтах — оружие. А если жить скромнее — то обувь, и не более того. Мазур еще прошел бы по тайге босиком. Ольга со всем ее туристским опытом не пройдет. Обувь, причем крайне желательно — по размеру. Если окажется мала или велика, выйдет еще хуже, нежели босиком…