ОХОТА НА ПИРАНЬЮ

Потому что беглец вез с собой шестьсот граммов стразов — точнее, заготовок для них, купленных на одной из столичных фабрик дешевой бижутерии, чего законы Ньянгаталы ни одному гражданину не запрещают, если придет такая блажь и есть деньги, можно купить хоть грузовик. На допросе он хорохорился, ерепенился, твердил, что никаких криминальных замыслов у него не было, ни от кого он не бежал и не скрывался, просто стих нашел — от скуки и монотонности приискового житья-бытья помотаться по окрестностям в поисках мелких неопасных приключений. Стразы просила купить его жившая в центре провинции тетушка, владевшая мастерской по изготовлению той самой дешевой бижутерии — украшений в африканском стиле для туристов. О недостаче в своем шкафу он представления не имеет, в общем, если против него что-то есть, пусть ему незамедлительно предъявят. Нечего было предъявлять. Решительно нечего. Поэтому не представлялось возможным пустить в ход методы активного следствия — а пару затрещин стервец снес с христианским смирением, хотя христианином и не был. Это в политических делах следствие абсолютно не стесняется, а в криминальных и здесь можно налететь на иск, хороших адвокатов и требование огромной компенсации.

Тем временем двое «гномов» с тщательно упрятанными в оборудованном в их машине тайнике настоящими алмазами едва не выбрались благополучно с прииска, и сцапали их в последнюю минуту по чистой случайности — таково уж было их невезение, что лихой «колесник», привезший на прииск то ли питьевую воду, то ли что-то еще столь же безобидное, на повороте протаранил их не успевшую увернуться машину, удар пришелся аккурат по тому месту, где был тайник, алмазы посыпались на дорогу, а ближайший патруль примчался буквально через минуту и оценил ситуацию с полувзгляда…

Самое занятное, что третий, игравший роль приманки, отвертелся от суда и каторги, на которую в итоге печально побрели те двое. Они его, конечно, моментально заложили (им тянуть срок, а этот гад будет гулять на свободе?!), но это были лишь слова против слов. Никаких реальных улик. Все всё понимали, но не было улик, хоть ты тресни. От бессилия ограничились тем, что уволили его с позорной рекомендацией, не позволившей бы найти хорошее место — о чем «гном», надо думать, не особенно горевал, коли уж на другой чаше весов была долгая каторга…